Гость редакции — Наталия Алексеевна Пудовкина, президент компании «БМ Групп»
— Двенадцать лет назад была создана компания «Азия Лес», ее громкая плачевная история многим известна. Дата не круглая, но значимая и поучительная для предпринимателей. И наш разговор об извлеченных уроках из истории этого проекта. Как он начинался?
— Я начну рассказ издалека. Компания «БМ Групп» работает в лесной отрасли уже 30 лет. Ее основатель Александр Пудовкин начинал просто с перепродажи круглого леса. Закупал древесину у леспромхозов и отправлял на экспорт. Но вскоре задумался о собственной заготовке. В 90-х годах лес валили по старинке, а он, обзаведясь собственным производством, поставил задачу осваивать новые технологии. Была приобретена импортная лесозаготовительная техника. Все это позволило увеличить производительность. Но у компании «БМ Групп» уже тогда появилось убеждение, что надо переходить на лесопереработку.
— Почему?
— Стало ясно, что торговать круглым лесом не очень эффективно. Потому что именно дальнейшая работа с кругляком, его переработка дает лучший, точнее, максимальный эффект получения высокой добавочной стоимости. Создаются при этом дополнительные высококвалифицированные рабочие места и другие выгодные условия. И в 2008 году компания запустила деревообрабатывающий завод в поселке Березовый Солнечного района. Тогда хабаровская лесная отрасль занималась в основном лесозаготовкой, крупных лесопереработчиков в крае, по сути, не было, кроме «РимбунанХиджау». Только в 2009 году началась реализация проекта компании РФП. «Аркаим» появился году в 2012. И этот наш завод был одним из первых.
— Это какой именно завод?
— Это был завод «Амур форест», который потом включили в инвестиционный проект, мощности которого работают до сих пор. Технологии для его создания были привезены из Европы. Ориентировались уже тогда на европейский рынок. Я теперь понимаю, почему так, хотя рядом был японский рынок. Параметры требуемого продукта в Японии и в Европе совершенно разные, общие для них только высокие требования к качеству готовой продукции. А привезенное оборудование было настроено именно на производство высококачественной продукции — сухого пиломатериала для европейского потребителя.
Поняв, что в лесопилении не бывает отходов, а только сырье для дальнейших переделов, родилась идея построить пеллетный завод, где для производства топливных пеллет использовалась бы в качестве сырья щепа и опилки. Однако денег в то время на это не нашлось. Задумка создать полностью безотходный деревоперерабатывающий комплекс, в составе которого будет пеллетный завод, реализовалась бы как раз в рамках проекта «Азия Лес». Помимо этого предприятие планировало повысить уровень обработки пиломатериалов, то есть наладить выпуск строганной и профилированной продукции. Так в 2010 году была создана компания «Азия Лес» со своим проектом пеллетного завода, который перерабатывал бы отходы обоих производств действующего и вновь построенного лесопильного заводов, что очень эффективно в части затрат, так как они расположены на одной производственной площадке. Однако у компании не было необходимых финансовых средств на расширение сферы деятельности. А кредиты в лесную отрасль всегда давались плохо, потому что она всегда считалась рискованной при оценке кредитоспособности.
— Но ведь в эти годы уже оказывалось содействие бизнесу, работающему в сфере деревопереработки?
— Да, с 2007 года российское правительство озаботилось вопросом эффективности использования лесных ресурсов. Тогда же вышло постановление федерального правительства о приоритетных инвестиционных проектах в лесной отрасли. Эти проекты предполагали развитие лесопереработки в стране. Но это была и своего рода господдержка. Так как под проект выделялись лесные участки без конкурса, была льгота по оплате за аренду лесных участков и налогов на прибыль и имущество.
Для реализации своего замысла компания обратилась во Внешэкономбанк. Два года потребовалось на переговоры с поставщиками оборудования, разработку бизнес-плана и получение необходимых согласований. И, наконец, в 2012 году проект компании «Азия Лес» включили в перечень приоритетных инвестиционных проектов. Предприятию выделили лесные участки в обмен на обязательство за четыре года построить завод и вывести его в 2016 году на полную проектную мощность. Примерно в то же время было получено согласие Внешэкономбанка выступить основным инвестором.
— Казалось бы, цель достигнута?
— Увы, фактическое финансирование проекта началось лишь в 2014 году, то есть с задержкой на два года. Полученные кредитные средства сразу же пошли на самое главное — предоплату европейского оборудования. Строительство заводских объектов и лесной инфраструктуры, развитие лесозаготовки было задачей предприятия.
— Почему банк так легко задержал финансирование?
— Тогда все было очень сложно. Вспоминаем кризис 2008 года и время после него, потребовавшееся на восстановление экономики. Я не могу сейчас сказать, были на то объективные или необъективные причины. Возможно, были недоработки той и другой стороны. Но в общей сложности проект не финансировался 3,5 года, так в мае 2015 года Внешэкономбанк выдачу кредита приостановил и восстановил только через полтора года.
— А как же приоритетный инвестиционный проект?
— «Азия Лес» продолжала реализацию проекта собственными силами, вкладывала все свободные средства от текущей деятельности предприятия в строительство завода.
— А в это время проект дорожал и дорожал…
— Да. Опять вспоминаем: в 2014- 2015 годах была новая волна мирового кризиса, мы уже познакомились с термином «антироссийские санкции» (куда, кстати, был включен и ВЭБ), потом резко поднялся курс доллара. Со всем этим совпала приостановка финансирования, что в итоге привело к значительному удорожанию проекта. Изначально в него планировали вложить 3,6 миллиарда рублей, фактически вложили больше восьми миллиардов. Около трех миллиардов вложила сама «Азия Лес». Причем были проблемы и с оборудованием. Так как оно производилось в европейских странах, то была определенная сложность вывезти его оттуда.
— Но оно же было оплачено?
— Да, но не полностью, требовался полный расчёт. По договору предусматривалось 85 процентов — это заемные средства, 15 процентов — деньги компании «Азия Лес». И распределялось так, что за оборудование платит Внешэкономбанк, а с финансированием как раз произошёл сбой. Внешэкономбанк сам попал под санкции.
— И что было сделано?
— Что было сделано компанией «Азия Лес» за семь лет ее активной деятельности? Немало. Это 70 процентов общей готовности завода. Построены 1,3 километра железнодорожных путей, погрузочная эстакада, линия сортировки круглого леса с инновационным рентгеновским сканером для определения внутренних дефектов древесины, забетонированы площадки хранения круглого леса и проезды для технологического транспорта, запущена центральная распределительная подстанция для обеспечения предприятия электроэнергией, построен цех генерации электроэнергии, заложены фундаменты под котельную. Начал работать пеллетный завод, который не только выпускает топливные гранулы, пользующиеся большим спросом на мировом рынке, он утилизирует отходы, что сегодня является архиважным.
Я не могу не сказать и о второй части работы компании «Азия Лес»: было создано 420 рабочих мест, выплачено 437 миллионов рублей зарплаты.
Надо сказать, что в те сложные годы российское правительство начало разрабатывать различные меры поддержки предприятий. К примеру, в конце 2014 года для лесоперерабатывающих предприятий появилась субсидия Минпромторга России, которая компенсировала компании «Азия Лес» 938 миллионов рублей, ранее потраченных на лизинг техники и перевозку продукции по железной дороге. А чуть ранее у Минвостокразвития России появилась программа поддержки организаций, которые создают на территории Дальнего Востока объекты инфраструктуры. И «Азия Лес» получила частичное возмещение своих затрат на строительство автомобильных дорог и цеха генерации электроэнергии в сумме 840,7 миллиона рублей.
— Напомните, каких дорог?
— Дороги — это отдельная песня. «Азия Лес» построила всего около трехсот километров различной лесной инфраструктуры. В том числе: 65 километров субсидированных автомобильных дорог, 200-метровый мост через реку Нимелен в районе поселка имени Полины Осипенко. А для села Владимировка три километра дороги были построены вообще в качестве спонсорской помощи. Фактически «Азия Лес» была единственным предприятием, которое постоянно следило за состоянием дороги в 160 километров от поселка имени Полины Осипенко до Бриакана и Березового. А вообще построенная ею в районе дорожная сеть сейчас активно используется самыми разными предприятиями и населением. Разве это плохо, когда в глубинке создаются такие инфраструктурные объекты, да при этом еще и государство помогает? В тот непростой период это была жизненно необходимая поддержка. Предприятие отчиталось о сделанном, подтвердило свои расходы, а поддержка от государства во время нестабильного финансирования Внешэкономбанком позволила продолжать строительство и сохранять рабочие места. Однако не могу не сказать и о том, что, получив от государства такую приличную поддержку, «Азия Лес» за время своей работы перечислила в бюджеты всех уровней 1,8 миллиарда рублей.
— Какие это платежи?
— Это налоги, это пошлина, это платежи во внебюджетные фонды, это лесные платежи и т.д. С другой стороны, 420 рабочих мест — это занятость, это доходы населения. Работу предприятия обеспечивали услугами другие предприятия, которые развивались вокруг компании «Азия Лес». Это такой, как сейчас принято говорить, мультипликативный эффект.
— Тем не менее, к установленному сроку в 2016 году реализовать проект не удалось.
— Объективных причин задержки сроков реализации проекта было более чем достаточно. Главное — ход реализации не останавливался. Еще раз повторю: значительная задержка финансирования и санкции привели к задержке поставок импортного технологического оборудования. Как результат, последние контейнеры с ним пришли на стройплощадку только к концу 2018 года. По сути, тогда при 70-процентной готовности завода уже можно было начинать его монтировать. Но начались события весны 2019 года, и с тех пор завод стоит, оборудование лежит уже четвертый год.
— Разве нельзя было продлить сроки реализации проекта?
— У предприятия не было возможности продлить сроки реализации проекта, хотя обращения в органы власти были неоднократно.
— Можно сказать о причинах, почему не продлили проект?
— Их много, различного характера. Давайте начнем с деклараций о том, что надо содействовать бизнесу, активно помогать и т.д. На самом деле все не так. И все очень просто: предприниматель старается, пыжится, но не все у него получается. То ли предприниматель такой несуразный, то ли чиновники не всегда понимают, как они должны содействовать. Кстати, от бездействия до содействия и превышения полномочий очень невидимая грань. И чиновник чаще всего идет самым простым путем, при котором к чиновнику не будут предъявлены претензии уголовного характера. Иными словами, безопаснее ничего не делать. Я не могу сказать, почему не продлили сроки этого инвестиционного проекта. Могу только сказать об изменениях законодательства, происходящих в то время. Постоянно меняется государственная политика: к признанию приоритета лесопереработки с запретом экспорта круглого леса шли долго. Понятно, что лесопереработчики, вложившиеся в создание производственных мощностей, в целом оказались в неконкурентных условиях. Так, до 2019 года постановление о приоритетных инвестиционных проектах возлагало обязанность за их координацию и кураторство на федеральных чиновников. Предприятие работало с одним ведомством, отчитывалось перед ним, консультировалось, а в 2019 году эти обязанности переадресовали на региональный уровень, что означало — начинай сначала. Представляете? А предпринимателю, бизнесмену очень важна стабильность условий, в которых он работает.
С другой стороны, в марте 2019 года началось уголовное преследование Александра Пудовкина, с которого начался закат компании «Азия Лес» и инвестиционного проекта. Его исключили из реестра приоритетных.
— Что это означало?
— Предприятие было лишено лесного фонда — то есть основы производственной лесозаготовительной деятельности, так как завод еще не был достроен. И самое главное: Внешэкономбанк подал на банкротство компании «Азия Лес».
— Для исключения приоритетного проекта имелись основания?
— Формальные основания имелись.
— Из-за уголовного дела?
— Нет. Уголовное дело, как я понимаю, было заведено из-за того, что приоритетный инвестиционный проект не был реализован своевременно. Это было формальным основанием. Как это так: завод не достроили, сроки не продлили, а работаете?! Хотя если бы тогда объективно разобрались, в чем-то помогли предприятию, то оно бы прекрасно все завершило. Представляете, сегодня действует запрет на экспорт круглого леса, а перерабатывающих мощностей в крае крайне недостаточно. Поэтому и заготовка леса в крае снизилась — куда его девать?
— А банк почему подал на банкротство?
— Руководство компании считает, что банкротство, инициированное банком, было преждевременным. Ведь технологическое оборудование уже стояло на стройплощадке, а предприятие имело и намерение, и средства, чтобы завершить строительство и ввести объект в эксплуатацию. Но у банков свои задачи — возврат вложенных средств, видимо, результат при этом вторичен.
— В моем понимании должна быть такая логика: виноват бизнесмен — разбирайтесь, но гробить производство — непростительная расточительность. Кто мог тогда разобраться и помочь? Краевая власть?
— Передача ответственности по приоритетным инвестиционным проектам на региональный уровень практически совпала со сменой краевой власти, к сожалению, у нас уже был «народный» губернатор Сергей Иванович Фургал, который сразу решил, что нечего лес пилить и продавать.
— Но вы-то круглый лес продавали?
— А как же!? Конечно, продавали — как иначе предприятие могло жить? Часть кругляка, который заготавливала «Азия Лес», она передавала на переработку действующему лесопильному заводу. У него был свой лесной фонд, и он перерабатывал свою древесину и частично «Азии Лес». Остальное шло на экспорт, этим занимались все лесозаготовительные предприятия края.
Заинтересованности в оказании помощи предприятию у Фургала не было. Сегодня можно только констатировать его же неоднократные заявления о том, что он сменит учредителя и руководителя предприятия.
— Что означает сменить учредителя и руководителя? Это же частное предприятие.
— Именно поэтому у нас сложилось впечатление, что у Фургала были какие-то другие мысли насчет «Азии Лес». Началась какая-то ненужная война власти с нашим бизнесом. Сложилась ситуация, при которой вести какой-либо диалог было невозможно. Чиновники оперировали какими-то своими понятиями, совершенно не принимая во внимание, что уже есть почти готовый завод. Вопрос опять о «бездействии – содействии — превышении полномочий». Безопаснее не проявлять интерес.
Как результат, компания «Азия Лес» уже три года в состоянии банкротства: деятельность она не ведет, строительство завода остановлено, оборудование лежит в контейнерах, все работники уволены.
Мы старались это предотвратить, но увы… Ажиотаж и неопределенность вокруг предприятия сделали свое дело. Многие работники ушли сами, кого-то мы сохранили, переведя на другое производство, при этом «Азия Лес» рассчиталась со всеми по оплате труда. Это было приоритетом.
— Какие будем делать выводы, какие уроки извлечены?
— Предпринимательство,это деятельность на свой страх и риск, так кстати и в законе написано. Поэтому семь раз отмерьте — сможете ли именно вы их избежать.
История предпринимательства в России очень не однозначна. Но именно предприниматели в трудные для экономики времена спасали ситуацию. Загляните в российскую историю: и во время реформ Петра I, и при введении НЭПа в 30-е годы, и в пору возрождения кооперации в незабвенные 90-е годы обращение к предпринимательству всегда было обусловлено экономической проблематикой. Предпринимательство у нас в стране никогда не умирало — его то поддерживали, то наоборот осторожничали с ним. В последнее время много говорится о его развитии. И если государство определяет меры поддержки, значит, понимает его место и роль.
— В масштабах страны — да, а в вашей ситуации…
— Наша ситуация — частная. Хотя, как я полагаю, не один наш проект попал в такую чехарду, и не один предприниматель прошел подобный тернистый путь. Может, результаты не у всех такие плачевные. Но, по большому счету, многие предприниматели сталкивались с тем, о чем я говорю.
— Почему?
— Потому что нестабильность экономической ситуации сопровождает нас постоянно: то кризисы, то пандемии. Нормативная правовая база частенько не ясна и непредсказуема. Закон принят, а подзаконные акты рождаются позднее, иногда изменяя смысл закона. Ввели понятие оценки регулирующего воздействия, а на практике она, как мне кажется, не очень оправдалась. Это все не способствует успешности бизнеса, его уверенности даже в краткосрочной перспективе.
— Можно конкретнее?
— Посмотрите на примере компании «Азия Лес», когда кураторство приоритетных инвестиционных проектов перенесли с федерального уровня на региональный. Казалось бы, ничего особенного. Но мы же понимаем, что это может быть не только смена уровня принятия решения, но и смена руководства края, у которого могут оказаться абсолютно другие взгляды, устремления, отношения с бизнесменами и т.д. А сколько было изменений по налогам и многим другим платежам в бюджет?! Предпринимателю надо подстраиваться под любые перемены. И если при таких переменах у него не сходятся доходы с расходами, а еще если ему ставят подножки, он просто уходит.
— Насколько рискованны приоритетные инвестиционные проекты?
— Да, это, безусловно, зона риска. Подписался — будь добр, сделай, не сделал — можешь и в преступники быть записанным. Приоритетные инвестиционные проекты в лесной сфере направлены на развитие лесопереработки, причем, глубокой. А в законодательстве нет такого определения, что это такое. Поэтому не только трактуют, кто как ее понимает, но и используют в оценке действий предпринимателя.
— Да, на сколько метров она глубокая???
— Шутите! Но так и есть: «глубина» не регламентирована, какой она должна быть.
— Ясное дело: снял кору с бревна — уже глубокая переработка, а не кругляк… Или распилил его на доски. Что глубже?
— К сожалению, можно привести уйму таких примеров и по другим сферам.
— Почему нет четкой определенности? Быть может, так делается специально?
— Не думаю, что специально. Страна наша большая, и если на центральных территориях какие-то нормы работают, то на Дальнем Востоке они могут быть трудно реализуемы. Ну и, конечно, самое главное — нормы пишут специалисты, далекие от практики. Профессионалов слушают редко. Вернемся к приоритетным инвестиционным проектам. Ты заявился на вхождение в реестр, сказал, что построишь, но, к сожалению, жизнь обходится с нами непредсказуемо. Кто на начальном этапе их внедрения предполагал, что в 2014 году будет мировой кризис в экономике, что так резко подпрыгнет доллар, что будут санкции? Я полагаю, что в тех условиях надо было всем продлять сроки реализации заявленных проектов. Но нет, предприниматель должен ходить, просить, кланяться, доказывать… Сейчас-то видны и понятны просчеты, допущенные в то время. Но тогда, наверно, были еще не понятны последствия. А кто бы их оценил именно тогда??? Поэтому предприниматель имеет право — и все на этом… Никто другой не обязан соблюдать, охранять, гарантировать это его право.
— Значит, если инвестиционный проект вошел в перечень приоритетных, но он не выполнен в срок, то ты уже преступник?
— Получается так: если ты его не продлил, то уже за рамками законодательства. И таких условностей в современном законодательстве уйма по самым разным сферам. Иезуитский пример: чтобы провести экспертизу умершего в деревне, надо было везти его в город, а построить патологоанатомические отделения в сельской местности нельзя — законодательство не позволяет. Слава богу, сейчас пришли к созданию таких мобильных пунктов. Но ведь прошло сколько лет, пока решился вопрос!? Опять же: рукотворная проблема с аптеками и лекарствами в сельской местности из-за невозможности выполнить все требования закона.
— За рукотворность проблем у нас никто не отвечает.
— Да, и предприниматель вынужден быть в роли постоянного просителя.
— Ваша предыдущая практика в статусе депутата краевой думы и работы в правительстве края весьма чувствуется в анализе ситуации.
— Безусловно! Это мне многое дало, особенно в понимании абсолютно незнакомой для меня сферы. К примеру, меры господдержки — тоже большой риск. Вот «Азия Лес» взяла субсидии, а теперь расплачивается, потому что коррупционный фактор в такой ситуации исключить просто невозможно.
— А вот здесь поподробнее.
— Пожалуйста. На выдачу той или иной меры финансовой поддержки обязательно влияет физическое лицо — чиновник. И в любой момент, найдя некие закавыки в какой-нибудь бумажке, можно спросить: а почему он дал субсидию именно вам? А какое у вас было право? И сегодня все должны четко понимать, что, идя за мерами господдержки, вы сразу повышаете свои риски в уголовных делах. Эта система очень несовершенна. Но она так создана. В ней присутствует человек, который смотрит и оценивает бумаги от заявителя. И если в этих бумагах найдется закавыка, которая потом кому-то не понравится, то возникнет рисковая ситуация. И человеческий фактор в этой системе никак не исключить. И сейчас вижу непрозрачность принятия некоторых решений, например, по выделению новых субсидий в 2022 г.
— Вот так? Даже просто слова «государственная поддержка» не только греют душу, но вселяют надежду и уверенность в любого, даже далекого от бизнеса человека. А вы, мягко выражаясь, спускаете нас на землю, лицом прямо туда — в чернозем.
— Я по собственному опыту просто предупреждаю тех, кто еще не понял эту систему. Семь раз отмерь и, если есть хоть малая доля сомнений, что выберешься сам, лучше не отрезайте.
— И как быть? Не брать господдержку? Или что делать?
— Я много лет работала с бюджетом, и мое убеждение, как бюджетника, категоричное: лучше снизить предпринимателям налоги, чем давать господдержку. Причем, снизить налоги проще и дешевле, чем содержать большой институт выдающих бюджетные деньги чиновников. Не надо по всей стране создавать ситуации, при которых всегда могут возникнуть вопросы уголовного плана.
— А бизнес понимает эти риски?
— Бизнес не просто понимает — бизнес бежит от мер поддержки. Разговариваешь на эту тему, а тебе в ответ: да ну их, зачем… Нет, конечно, есть бизнесмены, которые ими пользуются. Есть прекрасные примеры, особенно по молодежному предпринимательству, по социальным контрактам. Но в крупном бизнесе другие деньги и другие риски. Сегодня я знаю примеры не только по компании «Азия Лес», когда бизнесмены попадают в очень крутые ситуации. И в нашем крае, в том числе. По крайней мере, все лесопереработчики, которые вошли в приоритетные инвестиционные проекты, имеют проблемы.
Раиса Целобанова Фото автора
