Гость редакции — Елена Валерьевна Лагошина, заместитель мэра города Хабаровска по социальным вопросам
— Назвать бы вас новым человеком во власти (всего пять месяцев в данной должности), но ведь по большому счету это не так. У вас достаточный стаж и в краевом правительстве, и в областном в ЕАО, вы хорошо знаете социальную сферу. Какие наиболее сложные проблемы вы видите сейчас в городе?
— Самое актуальное сегодня для Хабаровска — это развитие социальной инфраструктуры, на что есть большой запрос. Как бы то ни было, но Хабаровск — столичный город. И наша социальная инфраструктура (детские сады, школы, спортивные и культурные объекты и т.д.) должна отвечать времени. Хотелось бы, чтобы все это было современным, чтобы их было достаточно, чтобы были укомплектованы высококвалифицированными кадрами, чтобы вопрос «помоги устроить ребенка в школу или в детсад» отпал сам собой.
— Вы имеете в виду отдельные городские микрорайоны?
— Не только. Самое сложное — центр города, где социальная инфраструктура не развивалась, где огромная нагрузка на школы, детские сады и учреждения спорта. Да, мы периодически прирастаем новыми объектами, но их требуется больше. Они очень востребованы.
Недавно мы составили перспективный план развития социальной инфраструктуры до 2030 года. Все земельные участки в городе учтены, и мы запланировали, что там надо строить — детсад, школу или спортивный объект. И постепенно, поэтапно идем к тому, чтобы пока на уровне муниципалитета сформировать необходимую документацию. И если вдруг упадет «манна небесная» в виде национального проекта или федеральной субсидии совместно с краем, то мы спокойно могли бы их использовать и построить задуманное.
— Ах, какие у вас наполеоновские планы!
— Ничего наполеоновского нет — это реально. Главное — есть понимание задачи у всей команды мэрии. Мы избавляемся от недобросовестных застройщиков, которые взяли у мэрии в аренду земельные участки и годами их не осваивают.
— Например.
— На перекрестке улиц Истомина и Комсомольской, Серышева и Амурского бульвара, в ГУПРовском городке и т.д. В ГУПРовском городке планируется огромная стройка многоэтажек. А в какую школу пойдут дети новоселов? Пятая гимназия уже плачет от перенаселения. Детских садов там мало и они переполнены. И мэр города говорит: так не пойдет — выделяем участок под детсад…
— Как-то у вас все просто…
— Нам действительно немного проще сейчас — остались старые связи, дружеские отношения с коллегами по предыдущей работе, есть возможность напрямую общаться с федеральными министерствами и фондами, чтобы вместе с краевой властью решать городские проблемы.
— Связи — это что?
— Это то, что мы можем заранее обговорить существующие или возможные проекты, куда можем войти, обратиться в краевое правительство, чтобы оказали помощь в быстрой подготовке пакета документов. Пример по микрорайону «Строитель», где сейчас возводится школа благодаря такой слаженной работе.
— Вы так хорошо дружны с краевой властью?
— А почему нет? В краевых министерствах те же люди, с которыми я работала раньше. С другой стороны, мне не нравится, когда делят город и край. Как может быть город без края и край без города? Разве работник краевого правительства не горожанин? В Хабаровске более шестисот тысяч жителей — половина края. Да, у нас разные полномочия, но любая консолидация власти во благо горожанам. И чем больше взаимопонимания, тем быстрее реализуются наши, как вы говорите, наполеоновские планы.
— Скажите, разве нельзя заказать застройщику параллельно с жильем строить тот же детсад или школу?
— В Москве, в Московской и Ленинградской областях такие программы комплексной застройки существуют. Большие объемы их строительства позволяют застройщикам быть инвесторами строительства социальных объектов. У нас такого нет. У нас детсады строятся на условиях софинансирования: федеральные, краевые и муниципальные деньги. Заказ идет на конкурсной основе, и неизвестно, выиграет ли конкурс именно этот застройщик. А отдать бюджетный заказ без конкурса — коррупция.
— Какое софинансирование? Разве федеральная программа по детским садам не закончилась?
— Закончилась. Но мы рассчитываем на ее продление, потому что президент дал поручение доработать программу развития Дальнего Востока. В ней обозначены ориентиры и по рождаемости, и по закреплению населения. А мы должны быть готовы, чтобы быстро освоить деньги. Для этого должны быть выделены земельные участки, подготовлены проекты.
— Почему надо строить новые детские сады? Верните те, от которых город в свое время избавился…
— Перевести объект из одной собственности в другую — одна канитель. А привести старый объект в соответствие с санитарными и другими требованиями — это намного дороже, чем новое строительство. Скажем, детские сады Минобороны, принятые в муниципальную собственность, потребовали колоссальных денег!
— Есть ли в городе дефицит мест в детских садах?
— В возрасте от 3 до 7 лет обеспеченность полная. Но есть нюанс, который заботит мэрию: человеку нужен детсад в шаговой доступности, а мы говорим о достаточном количестве мест в целом по городу. Но сегодня сложность в другом: в дефиците мест для детей от 2 месяцев до 3 лет. Мы уже организовали больше двухсот ясельных групп, и еще надо создавать. В городе складывается тенденция рождения вторых и третьих детей в семьях. Понятно, что мы сегодня в демографической яме 90-х годов. Тем не менее нынче будет первоклассников на двести больше, чем раньше. Прирост небольшой, но он есть.
— Детей становится больше, а педагогов?
— В городе есть кадровый голод — и в сфере дошкольного образования, и в школах. К сожалению, в крае нет отдельной кадровой программы именно в педагогической сфере. Мне удивительно, почему ее до сих пор нет при наличии педагогического вуза? Есть только отдельные решения по поддержке педагогов (город сохранил этот социальный блок) — по выделению служебного жилья, проезду на транспорте и т.д. Например, нынче шесть педагогов получат квартиры.
— А сколько их всего в Хабаровске?
— Порядка шести тысяч.
— И шесть человек получат квартиры? Мизер!
— Не все же в них нуждаются. А если вообще ничего!? Для бюджета города это тоже существенно. Но если мы рассуждаем о кадрах с точки зрения государственной задачи, то муниципалитет может ее только исполнять. Мы — не государственный орган власти. А на государственном уровне как эта задача решается?
— Никак.
— Но мы ставим себе такую задачу — сделать программу развития кадрового потенциала города. Потому что льготный проезд на городском транспорте, городские гранты, краевая доплата молодым педагогами прочее — все это размыто и как реальная помощь не ощущается. Много лет назад, когда еще Фурсенко был федеральным министром образования, он однажды высказал крамолу, которая врезалась в память. Дескать, очень часто в педагогические вузы идут не самые лучшие выпускники школ. Поскольку там не самый высокий проходной балл и это не самая востребованная профессия. Потом эти троечники учат наших детей. И чему удивляться?
К чему я это говорю? Я считаю, что в педагогическом сообществе не должно быть случайных людей.
— Понятно, что в любом профессиональном сообществе все разные. Но почему наша гордость — образование — перестало быть престижным?
— Двадцать лет нам рассказывали, что образование — это услуга. И мы получили поколение, которое так и относится к образованию — потребительски. Вы мне обязаны… Вы мне дайте… Поэтому давайте не будем удивляться происходящим процессам. Важно начинать нам формировать другое отношение к педагогическому корпусу. То, что происходит в детских садах и школах, дальше транслируется на другие уровни образования, на экономику и на всю нашу жизнь.
Разумеется, в Хабаровске есть педагогические таланты, есть династии — мы их знаем и лелеем. Но наша задача — поднять престиж профессии всеми возможными для нас способами.
— Престиж — это зарплата, условия работы, жилье и авторитет. А не согласитесь ли вы, Елена Валерьевна, что мы пожинаем плоды работы бывшей городской и краевой власти?
— Я не буду делать таких заявлений. Объясняю почему. Хабаровский край не отличается от России уровнем всей социальной сферы. Есть немало регионов, где намного хуже. Больше того: Хабаровск не просто середнячок, а достаточно стабилен. В некоторых вопросах даже выше среднероссийского уровня. И я с гордостью скажу, что выпускники хабаровских школ очень комфортно себя ощущают в вузах западных регионов страны. Это говорит об уровне и качестве нашего образования.
— Отчего же тогда недовольство у родителей этих выпускников?
— Я скажу. Мировая тенденция заключается в том, что чем выше уровень образования, тем ниже удовлетворенность у населения. Возьмите Финляндию: страна по всем международным стандартам лидирует в мире по уровню образования, но при этом удовлетворенность населения меньше сорока процентов. И у нас в стране: чем выше уровень образования, тем больше требовательности, критичности, потребности улучшения.
— А в Хабаровске?
— У нас все и всем недовольны. Но при этом наши дети имеют хороший средний балл аттестации. Они уверенно представляют себя на межрегиональных, российских и международных соревнованиях и конкурсах. Они успешно поступают в престижные вузы страны и достойно конкурируют с выпускниками других регионов.
— Но если мы не на дне, а на приличном уровне, то следует дальше двигаться? Что мэрия хочет сделать для педагогов?
— Я уже сказала: должна быть программа развития кадрового потенциала. Мы уже начали такую работу вместе с городским Центром развития образования. Там специалисты своего дела. Правда, они привыкли работать немного в другом направлении — организационных, событийных мероприятий. А мне бы хотелось развернуть Центр в сторону содержательного образования, на работу с кадрами.
— Все хорошо! Но ведь методички не повысят престиж профессии. Основа — все-таки высокая зарплата.
— Разговаривать с мэрией про зарплату педагогов не корректно. Мы на это получаем субвенцию. Сколько нам даст денег субъект, столько и получат школы — так устроено федеральное законодательство, что расходник по заработной плате относится к ведению субъекта. У мэрии нет полномочий платить зарплату педагогам из местного бюджета.
— А доплату делать можно?
— Нет у нас такого расходного обязательства. Чтобы ее делать, местный бюджет должен быть профицитным, а у нас он — дефицитный. По поводу невысокой зарплаты педагогов я скажу еще и так: очень многие директора и завучи школ неправильно составляют учебный план и учебную нагрузку — это все надо уметь делать. А вообще, по большому счету, надо на государственном уровне менять систему оплаты труда. Что делает сегодня правительство РФ? Меняет систему оплаты труда путем увеличения базовой составляющей, а стимулирующие надбавки сокращает. Но давайте не будем забывать, что фонд оплаты труда при этом не увеличивается.
— А как же губернатор Приморья Кожемяко, придя во власть, отстегнул педагогам дополнительные большие бюджетные деньги? Понятно, щедрость случилась перед его выборами. Но все-таки…
— Не могу ответить. Вы задаете мне вопросы уровня государственной власти. А у нас в городе — муниципальная власть. Я не могу влиять на бюджет края. Я не министр образования. У мэрии во всех направлениях социальной сферы ограниченные полномочия.
— Извините. Вы правы. Вы сказали: идет прирост детей. А мест в школах хватит?
— Всем хватит. Все получат образование.
— Как вы относитесь к тому, что в начальных классах по 35 школьников при нормативе в 25?
— Эту проблему быстро не решить. Требуется время и понимание что надо, где и за какие деньги. Застройка Хабаровска прошла целыми микрорайонами, где не появилось ни одной школы. Конечно, классы будут переполнены. А что я могу сделать? Будем формировать большие классы. Будем уходить на вторую смену, к сожалению. До тех пор, пока не построим новые. И мы сегодня понимаем где и какие будем строить школы. В этом году сдадим школу в Волочаевском городке на 800 мест. Проектируем школу в микрорайоне «Строитель», в 2021 году начнем строительство. Но там нужна будет еще одна школа. Занимаемся разработкой документации по ремонту школы №35, где очень сложный проект.
— Почему так долго решается вопрос с этой школой?
— Как я поняла: думали обойтись текущим ремонтом, но дополнительное обследование привело к капитальному. А еще это памятник архитектуры — требует различных согласований.
— Проблему дефицита мест в школах за десять лет решим?
— Конечно. Мы и написали программу до 2030 года. Давайте вспомним десятилетней давности ситуацию с детскими садами. Катастрофическая! Никто не верил, что решим. Но сегодня вопросов нет. Сделали!
— У нас нигде в школах потолки не рухнут?
— Конечно, в некоторых школах требуется ремонт. Но школ в аварийном состоянии в городе нет. Мы понимаем: если в центре города мало земельных участков, то можем заниматься пристройками. Пристроить спортзал или вывести в пристройку кабинеты ОБЖ, рисования и т.д., освободив тем самым кабинеты под основные предметы там, где в школах перегрузка. Сегодня уже определили таких пять школ. Отрабатываем с архитектурой понимание, сколько это будет стоить.
— Что будет 1 сентября?
— Сегодня ситуация нестандартная – мы работаем в условиях неопределенности. Пандемия изменила всю систему управления. Я не могу сказать, что будет даже через неделю. Мы прогнозировали в ближайшее время снижение заболеваний, а идет устойчивый рост. При этом мы готовимся к работе в штатном режиме. И если будет снижение заболеваний, то 1 сентября пройдут традиционные линейки.
— С масками?
— С масками, на расстоянии, частями, но очно.
— А обучение: в классах или дистанционно?
— Дистанционка была вынужденной мерой, в которой оказался весь мир. Это был ужас.
— Родители паниковали.
— И очень хорошо! Многие родители наконец-то погрузились в занятия детей. Многие с удивлением обнаружили, какие у них умные и развитые чада. Другими глазами посмотрели на своих детей, стали более уважительно относиться к ним и к труду педагогов. Это плюсы.
Минусы. Не все педагоги оказались готовы работать в такой системе. Мы были не готовы технически. Вся страна, да и весь мир был не готов. Одномоментно перейти в другую реальность, на цифру — это сравнимо с геройством. А что пережили педагоги? Работали живо с детьми, а тут тупо с экраном. А контроль? При дистанционке важно ведь было идентифицировать личности учащихся. Научились! Какую великолепную телешколу вели педагоги из телестудии! Применялось очень много новых технологий при обучении. Я благодарна педагогам за то, что они выстояли в той ситуации.
Наши дети замечательно поняли все плюсы ситуации: как мы говорим, быстренько переопылились — кто-то писал, кто-то списывал… Успеваемость повысилась! Многие девятиклассники получили высокие баллы: вдруг неожиданно по английскому, французскому, истории, литературе показали великолепные знания!
Дистанционка дала возможность нашим детям самостоятельно обрести новые навыки — организованности, самоконтроля, поиска нужной информации, коммуникации. И это пригодится в жизни не меньше, чем знания. Конечно, мы с опасением ждем второй волны коронавируса.
— С гигиеной понятно. Но как в классах соблюдать социальную дистанцию?
— Сегодня нет требования по зигзагообразной рассадке детей — все будет как раньше. Будет жесткое требование соблюдения санитарных норм — термометрия на входе, дезинфекция помещений, режим проветривания, наличие дозаторов и т.д. Дети не будут ходить из класса в класс, ходить по классам будут учителя. Это установлено санитарными правилами.
— А если пойдет повышение заболеваемости?
— Если пойдет, будем перестраиваться. Сейчас зачем устраивать диссонанс в головах педагогов и родителей?
— Детские лагеря отдыха нынче будут работать?
— Ни загородные, ни пришкольные детские лагеря отдыха в ближайшей перспективе работать не будут. Последним постановлением санитарного врача определен срок до 7 августа. Как только пойдет снижение заболеваемости, как только дойдем до коэффициента распространения инфекции 0,5… А сейчас он — 1,22. За минувшие сутки (на 13 июля) прирост больных по городу составил 73 человека. В среднем у нас 70-80 процентов новых больных от всего количества по краю.
— Сегодня мы видим устойчивый рост заболеваемости в городе. С чем он связан?
— С послаблением ограничительных мер. Все вышли на работу, открылся общепит (веранды) и т.д. Горожане не соблюдают никакие правила гигиены в общественном транспорте, в общественных местах. До тех пор, пока у каждого не устоится привычка соблюдать простые правила гигиены, в городе будет рост заболеваемости.
Мы с вами знаем, какие были жесткие ограничительные меры в Москве — у нас такого не было. Мы работали на доверии. Мы исходили из презумпции добропорядочности и бизнеса, и населения. Что получили? Рост очагов заболевания именно в сфере экономики — в промышленности (более 20 процентов), в строительстве, в сфере услуг. Принципиальность не проявили ни работодатели, ни население. Многие владельцы общественного транспорта категорически отказываются от масок. Хотя сегодня установлены достоверно оправданные простые методы — маски, перчатки, дистанция, дезинфекция поверхностей, проветривание… А пока рост заболеваний не позволяет перейти к дальнейшему снятию ограничительных мер.
— Детей много среди заболевших?
— Немного, но большинство их — бессимптомные носители инфекции. В основном болеет активное трудоспособное население (30-50 лет). В том числе в тяжелой форме.
Мы сегодня находимся в режиме повышенной готовности. На наш взгляд, назрела необходимость ужесточить ограничительные меры. Значит, надо регулировать ситуацию. Конечно, мы будем проводить проверки и рейды — на транспорте, в общественных местах, в торговых центрах и т.д. Мы будем продолжать дезинфекцию подъездов, придомовых территорий, скверов, парков… Но без пропаганды гигиены мы мало чего добьемся. Чисто там, где не сорят. Так и здесь. Тем более что по оценке инфекционистов ожидаем рост. Главное, чтобы наши медики справились, надежда только на них.
— Санитарные обработки за чей счет?
— За счет средств местного бюджета. Слава богу, у нашего «Водоканала» были запасы химикатов. МЧС помогает. Но все равно это приличные суммы.
— Компенсация расходов будет?
— Неизвестно. Мы получаем компенсацию пока за содержание обсерватора в гостинице «Турист», а до этого была еще одна. Сегодня там двенадцать человек, а вообще, заполняемость обсерватора зависит от прибытия-убытия. Хотя в первые месяцы было и по 130-150 человек. Это частная гостиница, с которой заключен муниципальный контракт.
— Мест в больницах хватает для заболевших?
— По информации, которую мы слышим от регионального министерства здравоохранения на региональном штабе, коек хватает. Но, учитывая возможный рост заболеваний, рассматривается вопрос о перепрофилировании коек в других больницах. Госпиталь в Анастасьевке (насколько правильно я поняла информацию) еще не принимает пациентов.
— Говорят, в городе не делают тесты на коронавирус.
— Этот вопрос обсуждался на штабе. Фонд обязательного медицинского страхования оплачивает тесты только заболевших, а контактники не подходят под страховой случай, за них фонд не платит. Я понимаю так: если этот вопрос не урегулирован, затраты должен нести краевой бюджет. Как они будут принимать решение, я не знаю. Ближний круг контактников — минимум шесть человек. За одного заболевшего ФОМС платит, все остальные не входят в страховой случай. Но я не могу обсуждать эту ситуацию, понимая, что здравоохранение не в нашей компетенции, что оно и без того работает на пределе. Роль города здесь минимальна: провести дезинфекцию территории больниц, предоставить врачам транспорт в случае необходимости, оказать им моральную поддержку.
— Мы не говорили про спорт.
— Это отдельная большая тема. Если коротко – прирастаем новыми спортивными объектами. Это хорошо, люди ценят. И дальше будем продолжать. Сегодня строится запредельно великолепное футбольное поле европейского уровня в Волочаевском городке. Отрабатываем с инвестором проект в районе Пятой площадки — бассейн и небольшое футбольное поле. Мы считаем, что в каждом районе города должны быть хорошие спортивные объекты.
— Вам в мэрии как работается?
— Очень комфортно.
— Вы представляете, каким может стать Хабаровск лет через 5-10? Как вы повлияете на его перемены?
— Мне бы очень хотелось, чтобы Хабаровск хорошел и у него появился лоск столичного города.
Раиса Целобанова
