Наши расследования ситуации с рыбалкой на Амуре уже вызвали широкий интерес. По крайней мере, два предыдущих материала, «Конкуренция уничтожает Амур» и «Почему исчезает рыба из Амура?», были достаточно широко растиражированы в СМИ и интернете. Сегодня публикуем третью часть расследования.
Краткое содержание
В предыдущих
частях мы рассказывали об истории
вопроса, связанного с промыслом лососёвых,
а также о ключевых проблемах в рыбной
отрасли. Для этого изучили множество
документов и пообщались со многими
учёными, рыбаками, чиновниками,
руководителями профильных ассоциаций…
Если подытожить, то картина получается
следующая. Во-первых, по общему мнению
наших собеседников, основные
рыбопромышленные объёмы по-прежнему
требуется сосредотачивать на Нижнем
Амуре, а точнее, в Амурском лимане. Так
сложилось исторически, но самое главное
— это требование науки, поскольку
природные условия в Николаевском районе
(протяжённость лимана, большие глубины,
частые штормы) не препятствуют движению
рыбы на нерест, особенно с учётом
проходных дней. Кстати, штормовые дни
проходными не считаются, хотя промысел
не ведётся в обоих случаях.
Во-вторых, в
Амурском лимане кету и горбушу добывают,
главным образом, пассивными орудиями
лова типа «заездок», которые технически
устроены таким образом, что могут взять
в ловушку строго ограниченное количество
ВБР, а подавляющая часть рыбы свободно
мигрирует дальше, на нерестилища. Кроме
того, в прошлом году количество заездков
было сокращено в два раза, с 37 до 18. Причём
сделано это было не в административном
порядке, а самими рыбаками Нижнего
Амура, и уже дало положительный результат.
В-третьих, на
этом фоне количество сетей было, наоборот,
увеличено в те же два раза — с 1361 до
2269, и сейчас средние и верхние части
Амура представляют собой настоящий
частокол. Разумеется, при таких
заграждениях рыбе крайне проблематично
пройти к нерестилищам. Особенно опасны
плавные сети (в частности, жилковая сеть
из моноволокна), которые накрывают всю
идущую рыбу и выбирают запредельные
объёмы ВБР. Поэтому многие рыбопромышленники
Нижнего Амура, которым не безразлична
судьба наших водных биологических
ресурсов, требуют снизить количество
активных орудий лова и рыбопромысловых
участков. В противном случае уже скоро
мы лишимся и кеты, и горбуши. Тем более
что контролировать пользователей сетей
(в отличие от работающих на стационарных
заездках) практически невозможно — не
хватает ни инспекторов, ни финансов,
ни, видимо, желания.
В-четвёртых,
сейчас наблюдается небывалое число
представителей коренных малочисленных
народов Севера (КМНС) и рыбаков-любителей,
имеющих право на добычу ресурса. На
сегодняшний день они подали 31 тысячу
103 заявки на рыболовство и, по оценкам
специалистов, уже добывают ВБР в объёмах,
превышающих промышленные. Кроме того,
под маской КМНС действуют и так называемые
лжеКМНС, а точнее, откровенные браконьеры.
Поэтому здесь также необходима
инвентаризация.
В-пятых, по
мнению экспертов, вся шумиха, связанная
с необходимостью перераспределения
ресурса с низовой части Амура в верхнюю,
— это борьба хозяйствующих субъектов:
чтобы пропустить рыбу из лимана и
спокойно взять её в узких местах реки
при помощи тех же плавных сетей. Речь
идёт о борьбе за огромные ресурсы.
Об объёмах и
прогнозах
А сейчас — мнение учёных. Мы публикуем эксклюзивное интервью (в сокращённом варианте) с руководителем Хабаровского филиала ФГБНУ «ВНИРО» Николаем Колпаковым.
— Николай
Викторович, в 2019 году летняя лососёвая
путина на Амуре была запрещена, а осенняя
сокращена. С чем, по мнению ученых,
связано снижение объёмов ВБР? И каковы
прогнозы по подходу лососей в 2020 году?
— Лососи —
флюктуирующие виды, с регулярно
изменяющейся численностью, и их запасы
не могут быть постоянно высокими. Пик
их численности пришёлся на 2008—2016 годы.
А начиная с 2017 года наблюдается очередное
снижение численности этого вида ВБР.
Резкое — у летней кеты и горбуши чётных
лет, менее выраженное — у осенней кеты.
В настоящее время сложилась ситуация
не хуже периода 2000—2007 годов, а по осенней
кете — заметно лучше.
По нашему мнению,
снижение численности амурских лососей
вызвано в основном естественными (в
первую очередь климатическими) факторами.
Вместе с тем за десятилетие высокой
численности лососей в Амуре рыбаки
существенно нарастили количество
промысловых усилий и объём перерабатывающих
мощностей. В условиях начавшегося в
2017 году снижения численности кеты
сложившийся к этому времени уровень
промысла оказался ЯВНО ИЗБЫТОЧНЫМ
(выделено нами. — Ред.).
Для сохранения запасов амурских лососей и поддержания их на соответствующем условиям среды уровне 2017 года Росрыболовством предпринимается комплекс мер по СНИЖЕНИЮ ПРОМЫСЛОВОЙ НАГРУЗКИ В АМУРЕ (выделено нами. — Ред.). Это и существенное снижение прогнозируемого объёма вылова (ПВ), и введение в Правила рыболовства целого ряда ОГРАНИЧЕНИЙ ГАБАРИТОВ И КОЛИЧЕСТВА ОРУДИЙ ЛОВА (выделено нами. — Ред), и разработка ежегодной стратегии промысла тихоокеанских лососей в Хабаровском крае, которая предусматривает ряд дополнительных ограничительных мер (главным образом, проходных дней).
Ещё одной мерой,
направленной преимущественно на
сохранение запасов летней кеты, стал
запрет промышленной добычи летних
лососей на Амуре в 2019 году, введённый
решением Комиссии по регулированию
добычи (вылова) тихоокеанских лососей
в Хабаровском крае. При этом количество
производителей летней кеты, прошедших
на нерест, составило около 1,4 миллиона
экземпляров, что в два раза выше показателя
2018 года.
В 2020 году
прогнозируемый объём вылова в бассейне
реки Амур и Амурском лимане составляет:
летней кеты — 1871 тонну, горбуши — 3065
тонн, а осенней кеты — 13 739 тонн.
— В 2019 году
принято решение минимизировать количество
орудий лова типа «заездок». Сказалось
ли это на наполнении нерестилищ на
Амуре?
— Действительно, такое решение было принято в рамках комплекса мер по снижению промысловой нагрузки. Количество стационарных орудий лова сократилось более чем в два раза, с 37 до 18. В результате,на нерестилищах в бассейне Амгуни было отмечено в полтора-два раза больше производителей. В реке Анюй этот показатель увеличился 5 раз, а в реке Хор — в 10 раз. Правда, здесь ещё и паводок сыграл положительную роль.
— В СМИ появляются
предложения некоторых рыбопромышленников
выделить лимиты на добычу лососёвых в
верховьях Амура. Между тем многие
эксперты говорят: делать это нельзя,
так как в верховьях находятся естественные
нерестилища. Ещё одна медийная идея
связана с перераспределением части
объёма лососевых
в пользу рыбаков Ульчского района.
Где истина?
— Согласно построенной нами математической модели с учётом значимости отдельных нерестовых притоков в воспроизводстве осенней амурской кеты (по среднемноголетним данным) распределение промысловой нагрузки вдоль русла реки Амур для обеспечения наиболее эффективного воспроизводства должно быть таким: Николаевский район — 56%, Ульчский район — 34%, Комсомольский и другие верхние районы — 10%. В пятидесятые годы прошлого века доля рыб, заходящих в Амгунь, составляла 15%, в начале двухтысячных — 50%, а в последние годы — уже 55—60%. Поэтому в прошлом году Хабаровским филиалом ВНИРО для сохранения ресурсов осенней кеты было предложено перераспределить часть объёмов в следующих пропорциях: предприятиям Николаевского района — 58,5%, компаниям Ульчского района — 36,5%, организациям Комсомольского района — 5%. ИДЕЮ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ ВЫДЕЛЯЕМЫХ ОБЪЁМОВ ЛОСОСЁВЫХ В ПОЛЬЗУ ВЕРХНИХ РАЙОНОВ МЫ НЕ ПОДДЕРЖИВАЕМ, ТАК КАК ЭТО ПРОТИВОРЕЧИТ БИОЛОГИИ (выделено нами. — Ред.). Ведь рыбу не заставишь подниматься к верхним нерестовым притокам, если она в основном нерестится в нижнем притоке — Амгуни.
— Наносят ли
вред окружающей среде так называемые
активные орудия лова, то есть плавные
сети?
— Каждое орудие лова максимально эффективно работает в тех условиях, для которых оно разработано. Плавные сети эффективны при облове тихоокеанских лососей в реке. Между тем для сохранения запасов лососёвых НЕОБХОДИМА ЖЁСТКАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПЛАВНЫХ СЕТЕЙ В ЧАСТИ КОЛИЧЕСТВА, ГАБАРИТОВ, МЕСТ ПОСТАНОВКИ И ТАК ДАЛЕЕ (выделено нами. — Ред.).
— Последний
вопрос: могут ли рыбоводные заводы
заменить выпадающий по разным причинам
объём диких лососей?
— Всё зависит от условий нагула искусственной молоди после выпуска с завода в реки, эстуарии и море. Таким образом рыбоводы могут ПОДДЕРЖАТЬ (выделено нами. — Ред.) численность лососей в условиях её снижения. ОДНАКО ПОЛНОСТЬЮ ЗАМЕНИТЬ ВЫПАДАЮЩИЙ ОБЪЁМ ДИКИХ ЛОСОСЕЙ РЫБОВОДНЫЕ ЗАВОДЫ НЕ МОГУТ (выделено нами. — Ред). В особенности учитывая нынешние неблагоприятные природные условия.
«Интересная»
идея
А сейчас — к вопросу о рыбоводстве. В прошлом материале мы рассказывали о телепроекте, в котором приняли участие руководитель Дальневосточной ассоциации рыбоводов Евгений Пухкалов и глава Ассоциации рыбодобывающих предприятий Ульчского и Комсомольского района Максим Бергеля. Так вот, в эфире они довольно много говорили именно о рыбоводном направлении. Например, г-н Пухкалов «скромно» предложил: «Надо, чтобы были всё-таки хозяева на речках. Сколько речек есть нерестовых, столько и должно быть заводов». Тут удивилась ведущая: «Мы можем отдать речку в частную собственность?» Евгений Пухкалов не растерялся: «Мы можем нарезать рыбоводный участок, и его купит заинтересованное лицо на аукционе и будет в то же время охранять речку и спускать малька, чётко понимая: чем лучше охрана, тем больше к нему вернётся…» К разговору присоединился и Максим Бергеля, который предложил представить в этой связи идеальную картину, когда в отдалённых посёлках будут жить рыбоводы «с высшим образованием», которые станут относиться к речке, «как к своему огороду». И вся эта красота станет возможной, если принять адекватную стратегию развития отрасли.
Городим огород?
И вот здесь
хотелось бы внести небольшую ремарку.
Как известно, реки — это государственный
ресурс, поэтому относиться к ним, «как
к своему огороду», немного странно.
Кроме того, стоит заметить: рыбоводство,
в принципе, непростой бизнес. Например,
в 2018 году Амурский филиал Главрыбвода
заложил 67,9 миллиона штук икринок при
плане в 87 миллионов штук. В 2019 году,
несмотря на паводок, было заложено 70,6
миллиона штук при плане в 80 миллионов
штук. То есть плановые показатели (пусть
и по объективным причинам) выполнены
опять-таки не были. И это в государственной
структуре, работающей в рамках госзаказа.
Ещё момент… На Дальнем Востоке есть
успешный опыт рыбоводства. Например,
на Сахалине мы побывали на одном из
заводов ООО «Каниф» в Невельском районе.
Там, действительно, производится полный
цикл, от закладки икры до выпуска мальков.
Но руководители предприятия работают
в формате частной компании. Они не
разрабатывают какие-то стратегии, как
это делается в Хабаровском крае, а просто
ведут свой бизнес. Что мешает хабаровским
частным рыбоводам идти по такому же
пути? И при чём здесь частное рыбоводство
и попытка встроиться в некие государственные
проекты? Вот уж точно, «терзают смутные
сомнения».
О рыбоводстве
Темой нашего разговора с президентом Ассоциации рыбопромышленных организаций Хабаровского края, экс-руководителем комитета рыбного хозяйства краевого правительства Сергеем Рябченко как раз и стал отраслевой потенциал рыбоводных заводов. Однако начали мы немного с другого.
— Сергей
Михайлович, вы доверяете науке в
рыбопромышленном секторе?
— Не доверять науке нельзя в принципе, поскольку весь функционал нашей отрасли держится на научных данных и любое решение принимается только на основании решения учёных.
— А учёные могут
ошибаться?
— Могут, они же люди в первую очередь. Кроме того, есть объективные факторы, которые приводят к ошибкам. Например, паводок прошлого года, видимо, не позволил заранее выявить полную картину по осенней кете. В итоге рыбалка была свёрнута, а рыба как раз пошла, причём в серьёзных объёмах. Однако это в любом случае хоть и неприятные, но частности.
— Почему спросил
о науке: должны ли ученые высказать свое
мнение по поводу рыбоводства, коль скоро
такие проекты прорабатываются в
Хабаровском крае?
— Начнём с того, что я пока о таких проектах не знаю. О проектах, понимаете? Идеи, пожелания, мечты — всё это есть. А вот взвешенных проектов, построенных на научных данных, не наблюдается. Также хотелось бы отметить: прежде чем заниматься рыбоводством, необходимо провести инвентаризацию водоёмов и понять, где можно и нужно ставить заводы. То есть это опять же научная деятельность. Насколько мне известно, сейчас идёт подготовка к серьёзной экспедиции, которая будет состоять из учёных, работающих в профильных организациях, прежде всего в подразделениях ВНИРО. Но и их деятельность по проведению рыбоводно-биологических обоснований (РБО) скорой не будет (объём работы чрезвычайно большой), поэтому она наверняка может затянуться на годы. Представьте сами, чего стоит исследовать бассейн Амура в формате РБО.
— Но ведь
нерестовые реки уже известны?
— Стоп! На реках, где есть естественные нерестилища, никаких заводов ставить нельзя. Ни в коем случае! Это можно и нужно делать только там, где нет иных вариантов восполнения ресурса, кроме искусственного воспроизводства. Во всех остальных случаях требуется системно охранять естественные нерестилища.
— В Хабаровском
крае существует ещё и Дальневосточная
ассоциации рыбоводов (ДАР), которая как
раз и планирует вести рыбоводную
деятельность. Разве нет?
— Это не мой вопрос. Хочет кто-то заниматься рыбоводством — пусть занимается. Но, повторюсь, на основании научных данных и в строгом соответствии с требованиями закона. Честно говоря, не хотелось бы, чтобы ассоциации создавались для решения каких-то иных задач. Например, чтобы иметь ещё один рычаг для вхождения в комиссию по анадромным. Но это так, не более чем ремарка. И еще… Я не против рыбоводства как такового. Но сосредоточиться нужно, в первую очередь, на восстановлении популяции диких лососей, и, соответственно, на охране нерестились. Это главная задача.
Сложный бизнес
Мы попытались
найти в интернете официальный сайт
Дальневосточной ассоциации рыбоводов,
чтобы почерпнуть хоть какую-то информацию
о конкретной деятельности этой структуры.
Например, узнать, какие КОНКРЕТНЫЕ
проекты будут реализованы в ближайшее
время. Увы, никакой электронной версии
присутствия организации мы не обнаружили.
Это странно, поскольку в других регионах
ДФО частные рыбоводы предельно открыты.
Темами же нашего разговора с представителями
отраслевых компаний и ассоциаций были
не абстрактные рассуждения о разработке
стратегии, а вполне конкретные проблемы.
Например, нам рассказали, насколько
тяжело выбрать площадку для будущего
завода, поскольку нужно учитывать целый
комплекс гидрологических условий, иначе
при паводках малёк может погибнуть.
Говорили и о сложностях при получении
данных РБО, и о трудностях с приобретением
качественных зарубежных кормов, и о
том, чем японские инкубационные аппараты
отличаются от российских, и о том, что
невыгодно разводить горбушу, поскольку
её возврат не гарантирован. Но всё это
были конкретные вопросы. В том числе и
такой: иногда на рыбоводный рынок выходят
те, кто заинтересован только в видимости
работы. Мол, вот стоит мой завод — значит,
весь промысловый возврат в реке тоже
мой. Хотя на заводе этом порой не заложено
ни икринки. Такая вот специфика.
И последнее. По
мнению многих участников рынка, специфика
работы рыбоводных заводов отличается
тем, что никто не знает, какими кормами
кормят мальков. Может, какая-то отчётность
тут и ведётся, но какие именно биодобавки
применяются в качестве кормов, мы не
знаем. Вряд ли тут осуществляется
системный контроль. Хотя есть определённые
исследования, позволяющие сделать
выводы о разнице между дикой и искусственной
рыбой. В частности, можно вводить в
спинномозговую часть малька специальное
вещество (реагент) и после того, когда
уже половозрелая рыба вернется, определить
качества искусственной и дикой кеты.
И потребитель будет знать, полезна ли
искусственно выращенная кета или горбуша
или вредна. Поэтому будет логично, прежде
чем заниматься рыбоводством, чётко, на
научной основе, ответить на этот вопрос.
И самое последнее.
Многие специалисты считают — если в
борьбе с браконьерством в отношении
лососёвых идти по тому же пути, как это
было с осетровыми (то есть вводить
уголовную ответственность и отправлять
браконьеров прямиком на нары), ситуация
изменится кардинально. Как она изменилась
с остерами – после ужесточения наказания
их стали добывать в минимальных
количествах – боялись попасть за
решетку. Также, видимо, нужно поступить
и в отношении «лососевых» браконьеров.
Тогда теневой промысел минимизируется
в разы. А естественные нерестилища
заполнятся до основания. В результате
мы получим качественную и полезную
рыбу, а также икру. И нечего будет городить
огород с рыбоводством.
Александр Матвеев
