«Черного кобеля» Ивана Калмыкова, сдается, никакими публикациями не отмыть добела. На мой взгляд, атаман Калмыков — квинтэссенция мерзости, гадости, подлости и предательства времен Гражданской войны на Дальнем Востоке.
Все начиналось с пренебрежения законами (писаными и неписаными) Российской империи. По ним казаком считался человек, у которого в роду по мужской линии были предки казаки. В отношении Калмыкова все иначе: папа — торгаш, мама — из казачьего сословия, типичный самозванец получается. Но, видимо, очень Калмыкову хотелось быть казаком и большим начальником.
Без мыла — в казаки
В первый раз прошение Ивана Павловича на звание казака отклонили. Но Калмыков сумел пролезть в казачье сословие. В годы Первой мировой войны уже хлестал по мордам подчиненных. Но тут случилось отречение царя. И в 1917 году Иван Павлович рванул не по месту направления в Киевский округ, в войсковой резерв, а на Дальний Восток. Используя славу боевого офицера, а в личном мужестве фронтовику Калмыкову нельзя отказать, обманом пролез в войсковые атаманы Уссурийского казачьего войска.
Но была у атамана Калмыкова проблема — любил золотишко и власть. Казачки-фронтовики, что в конце 1917 — начале 1918 гг. прибыли в родные места, про реального Калмыкова много чего знали. Вот этих людей, а также их семьи Калмыков преследовал и вырезал безжалостно. В смутное время, в октябре 1918 года, он созвал Чрезвычайный войсковой круг, на котором продавил свое производство в генералмайоры «не волей государя императора Николая Романова, а волей Уссурийского казачьего войска». Снова поступил как типичный самозванец.
Пан атаман Грициан Таврический — сильно шаржированный персонаж оперетты «Свадьба в Малиновке», по существу — квинтэссенция дикого разгула атаманщины в южных областях бывшей Российской империи, но поданная по законам легкого жанра. Есть основание подозревать, что прообразом опереточного героя стал реальный атаман Григорьев
Очень хочется денег
В начале карьеры аппетиты пана атамана Ивана Дальневосточного были малы. Есть версия, что из Иманского казачьего банка на борьбу с большевиками Калмыков «взял» скромненько: немногим более 30 тысяч рублей. Впоследствии, весной-осенью 1918 года, он не останавливался даже перед грабежом нейтралов.
На Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД), где калмыковцы наравне с семеновцами «тормозили» поезда, тряся контрабандистов, наркокурьеров и спекулянтов, под раздачу «лампасников» попадали и иные «богатенькие буратинки». Их объявляли «большевистскими шпионами», выводили в расход имущество, по славной казачьей традиции «дуванили», по-простому — убивали, грабили и мародерничали.
Под раздачу попал и «нейтрал» — представитель шведского Красного Креста Свен Хедблюм, с 1915 года работавший в лагерях для военнопленных в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Ранней весной 1918-го Хедблюм с деньгами и письмами для немецких военнопленных ехал из Харбина в Приморье. Казаки сняли шведа с поезда на станции Пограничной (КВЖД). В это время сам Калмыков был в Харбине.
Генерал Хорват, стоявший во главе управления полосы отчуждения КВЖД, потребовал нейтрала освободить, и Калмыков с этим согласился. Но далее не выдержала подлая натура пана атамана. Калмыков выехал навстречу и в Мулине изъял у Хедблюма чемодан с деньгами (всего 273 тысячи рублей), объявив, дескать, средства нужны на борьбу с большевиками. В тот раз Свен Хедблюм остался в живых.
Изнасиловать, убить, ограбить
После того как 5 сентября 1918 года калмыковцы, японцы и американцы вступили в Хабаровск, произошел второй акт трагедии. Казаки атамана Калмыкова разграбили в Хабаровске склады и имущество миссии Красного Креста: более полутора миллионов рублей, которые должны были пойти на содержание австро-венгерских и немецких военнопленных. Не погнушались и имуществом миссии — стащили «60 тысяч предметов 37 наименований». При этом жестоко пытали и потом добили Свена Хедблюма, ему было 28 лет. Вместе со Свеном были убиты норвежский делегат Обшау и эстонская медсестра Кофф. Молодую эстонку предварительно изнасиловали. Невольно вспоминаю этих «героев», глядя на некоторых сегодняшних любителей покосплеить…
За пять месяцев — с сентября 1818 года по январь 1919-го — калмыковцы вырезали без малого 10 процентов населения Хабаровска, по данным Приморской областной земской управы, около 5 тысяч жителей. Согласно авторитетному справочнику Суворина «Русский календарь на 1917 год» численность населения Хабаровска в 1916 году составляла немногим более 51 тысячи жителей.
Чужой среди своих
«Калмыков — квалифицированный военный преступник. Способен завернуть населению такой режимчик, что оно восплачет по большевикам».
Управляющий военного министерства колчаковского правительства барон Алексей Будберг
Вырезать мирное население
Всего за время разгула калмыковщины в Хабаровске и ближайших окрестностях уничтожено от 9 до 10 тысяч мирного населения. Партизаны, что могли дать вооруженный отпор, в этот список не входят. В основном калмыковцы давили средний класс — обывателей и крестьянство. Самыми зверскими методами трясли деньги с зажиточных обывателей, в том числе и солидных купцов, и промышленников.
Для расправы не нужно было причины или повода, достаточно было закурить, достав папироску из портсигара, особенно если этот портсигар — из литого массивного золота. Именно такое вместилище курева было у Фридриха Карловича Риика, компаньона фирмы «Коппель и Риик», державшей на нижнем этаже доходного дома Хлебникова (нынешний адрес – ул. Муравьева-Амурского, 
аптеку и аптекарский магазин. Именно этот портсигар стал причиной ареста Фридриха Карловича.
Много чего украл у казненного аптекаря начальник канцелярии сотник Кандауров. Но забыв поделиться с атаманом, был убит лично Калмыковым, у которого и остался «шикарный портсигар расстрелянного в 1919 году Риика». Об этом в 1919 году сообщала городская газета «Наше слово».
Ты кто такой?
Приличные казаки от Калмыкова бежали, по пути бунтуя и постреливая в сторону пана атамана, честные люди руки не подавали, газетчики всячески поносили Калмыкова, однополчане-фронтовики презирали и собирались прибить при удобном случае, американцы чуть было не арестовали, но «опять не осилили». И даже японцы, в конце концов, от этого деятеля открестились.
В ночь на 28 января 1919 года в Хабаровске началось (и в тот же день закончилось) восстание 1-го Уссурийского казачьего полка в составе 3-й и 4-й сотни. В них было много казаков, служивших ранее в Красной гвардии. К восставшим присоединилась часть артдивизиона (без орудий) и пулеметная команда — всего где-то человек пятьсот. Своих целей не добились и ушли к американцам, где их встретили теплой казармой, предложили кофе, шоколад и показали несколько комедийных фильмов. Восставшие пояснили, что уйти от атамана их вынудили «террор, многочисленные расстрелы, нагайки, голод, мордобитие и т.п.».
Японское командование обратилось к генералу Грэйвсу с просьбой возвратить Особому Уссурийскому казачьему отряду (ОКО) оружие, снаряжение и лошадей, переданных восставшими казаками американцам, на том основании, что все оружие и снаряжение, которым вооружено ОКО, является собственностью Японии. М-да, так спалиться, как Калмыков, это суметь надо.
В начале мая 1919 года, буквально накануне Хорско-Киинской карательной операции ОКО и японцев против партизан Полетнинской волости, подняла бучу часть офицеров и юнкеров. Уж очень господам хотелось на фронте с большевиками схлестнуться, а не творить мерзости в тылу… Калмыков быстренько задавил «офицерскую фронду» — одну часть недовольных офицеров подверг суду, другую отправил к Семенову.
Настоящий «казак» Калмыков
Управляющий военного министерства колчаковского правительства барон Будберг, убежденный антибольшевик, был в очень сильном изумлении от панов-атаманов: «На Дальнем Востоке одним из крупнейших препятствий к водворению порядка и законности являются атаманы и окружающие их банды насильников, интриганов и темных жуликов, прикрывающихся высокими и святыми лозунгами». Даже злоупотребления властью со стороны такой одиозной фигуры, как условно «красный» Попович-Сократ, не шли ни в какие сравнения.
Уходя из Хабаровска в Китай в феврале 1920 года, Калмыков реквизировал в отделении государственного банка 26 пудов золота. Правда, в количестве благородного металла есть разночтения: называется вес и в 28, и в 32, а то и в 36 пудов. Украденное золото «истинно русский патриот» Калмыков передал на хранение японскому командованию.
Мотивировал он свои действия тем, что все объяснения даст либо русскому посланнику, либо эмиссарам законного русского правительства, либо международной комиссии. У китайцев на Калмыкова за пару лет его похождений на дальневосточной земле вырос большой зуб, и после ряда телодвижений пана атамана, в начале сентября 1920 года, его шлепнули в гаоляне.
И если опереточный пан атаман Грициан Таврический вызывал (и вызывает) смех, то дальневосточный «пан атаман» Калмыков после внимательного и дотошного изучения его жития способен вызывать только омерзение.
Андрей Дунаевский
