Почему в Хабаровском крае всего лишь 10 процентов собственного натурального молока?
Три года назад гостем нашей редакции был директор ООО «Вектор» Сергей Николаевич Гоманюк (см. «МД ХХI век», № 36, 5 сентября 2018 г., «Когда вы проснулись, мы уже позавтракали»). Выкупив хозяйство-банкрот в селе Киинском района имени Лазо, он поставил цель создать там не просто сельхозпредприятие, а образец современного производства. Иными словами, обучающий центр, где любой фермер или аграрник, не мотаясь по стране в поисках чего-то лучшего, мог бы в родном крае познакомиться с передовыми технологиями, получить консультации и т.д. Краевая власть его идею тогда понимала и поддерживала.
Три года назад уже был пройден первый этап: оцифрованы все поля и вообще все растениеводство (вместе с механизаторами, бригадирами и агрономами) полностью компьютеризировано. Шел второй этап — самообеспечения полноценными кормами и подготовки к молочному производству.
Время от времени приходила информация: вот Гоманюк получил грант на строительство и модернизацию фермы, вот он уже завез нетелей… Стало быть, все идет по плану? Завидно, конечно. Но так хотелось посмотреть на его три «р»: роботокормление, роботопоение и роботодоение! Однако немного поторопилась…
Любование коровами
Смотрю на коров и любуюсь. Какая стать! Какой характер! Какая порода! А какие от них телята-лапочки! Одно слово — элита. Прошу Сергея Владимировича Алексеева погладить одну глазастенькую. Для снимка в газету, конечно же. Хотя ему, как инженеру, гладить скотину не положено. Хватит других рук — доярок или ветврача. Главный инженер обеспечивает коровам механизированный комфорт. Знали бы эти молодые буренки, до какого дерьмового состояния была доведена старая ферма в Киинском, не брыкались бы в новых хоромах. Впрочем, им уготована фартовая судьба.
Как только отелы дойдут до нормативного количества, молодых коров снимут с привязи и переведут в зал беспривязного содержания с роботодоением. Вот там можно будет и взбрыкнуть, и бока почесать об автоматическую щетку-чесалку, и пожевать всяких коровьих вкусняшек от пуза. Ну и, разумеется, самостоятельно пойти к роботу на дойку, когда приспичит. А если что-то не так, компьютер подаст сигнал. И тогда вся животноводческая рать ринется выяснять, не приболела ли кормилица, не обидела ли ее буйная соседка? Потому что элитная корова должна быть весела и здорова, давать много молока и ежегодно радовать хозяев хорошим потомством.
Кстати, о телятах. Как только наберется нормативное количество, их тоже переведут в специальное помещение. Там независимо от скотников и телятниц будет автоматически подаваться кормление. А компьютер будет считывать с ошейника, какой теленок и сколько выпил молока, сколько раз подошел к кормушке, не болеет ли он. То есть абсолютно исключается вариант, что какой-то теленок будет обделен вниманием.
И все это будет уже к концу нынешнего года. Но это еще не все. По контракту, всех роботов увидят в Голландии. Специалисты голландской фирмы наблюдают, какой робот и как работает.
Разумеется, могут быть, например, перебои с электроэнергией. Но есть страховка: куплены новые дизель-генераторы. И при высоких технологиях может случиться, к примеру, сбой электроники. На такой случай есть резервный коровник.
Можно рассказывать еще и о новой сельхозтехнике, о комбикормовом заводе, о складах и сушилках, о силосных буртах, о сенаже в вакуумной упаковке, о мелиорации и т.д. Представили, что сделал в Киинском Сергей Николаевич Гоманюк? Другой такой молочной фермы в крае нет. Более 350 миллионов рублей вложено уже в это предприятие, в том числе бюджетных в пределах 96 миллионов.
Дорогое удовольствие
Молочное животноводство — удовольствие дорогое. Стойловое место сегодня дороже квартиры. Но без молока, как и без жилья, нельзя. Не случайно его производству уделяется много внимания и в стране, и в крае. И на ферме Гоманюка пока 260 коров, а по проекту будет 700 голов только дойного стада, без молодняка.
— Возможно, и не будет, — возражает Сергей Николаевич. И уточняет: — Нет интереса расширять ферму.
Здрасьте! Приехали… А как же идея, проект, большие деньги? Откуда вдруг взялись такие коварные сомнения?
Элитный скот оказался малопродуктивным? Отнюдь. Молодые буренки дают хорошие удои. Высокая себестоимость молока? Пока приемлемая, по итогам года будет точнее посчитано. Есть проблема с реализацией? Сегодня и этот вопрос решен. Ежедневную тонну молока забирает молокозавод. В ноябре-декабре его будет по две-три тонны каждый день, и все опять же возьмет переработчик. Пока возьмет. Но что будет дальше, если расширять ферму, если выходить на большое производство, Гоманюку не понятно. Зачем же заранее ставить крест на том продукте, который нужен людям? Где зарыта собака?
Начнем смотреть с высоты. Президент страны регулярно говорит о хорошем росте сельхозпроизводства. И он действительно есть по многим направлениям, осталось добрать только по молоку и по говядине. На что федеральный центр выделяет солидные деньги. Правда, львиная их доля идет на крупные комплексы, мелкотоварному производству, как наше, перепадают остатки. Дальше: полпред в ДФО периодически призывает повысить продовольственную безопасность округа, понимая его территориальную обособленность и приграничное положение.
Если судить по информационному пространству, то и в крае буквально бурлит внимание к отрасли: почти сорок видов поддержки сельхозников, почти миллиард рублей бюджетных вложений! Журналисты то и дело сообщают о намерениях построить то две, то пять, то восемь новых ферм, на что фермеры получают гранты, а то и строительством двух крупных молочных комплексов обнадеживают. В какой район ни поедет губернатор, пресса тут же пишет, что он убедился в эффективности мер поддержки.
На совещаниях регулярно говорят о приросте производства молока. Правда, скромном, по два-четыре процента в год. Для отчетов неплохо. Хотя как считать: если ежегодные пусть даже три процента прироста умножить на пять лет, получится уже 15! И где считать: производство молока на ферме или его переработку на молзаводе? А это две огромные разницы. Возможно, на этом упоительном фоне и наш уважаемый губернатор Михаил Дегтярев в начале своей деятельности в Хабаровском крае поставил задачу АПК: полностью закрыть потребности населения в мясе, молоке и овощах собственного производства к 2024 году.
Кто подбросил ему такое неприглядное заявление? Правда, больше он таких сроков не называет. Да и как назвать, если обеспечение своим натуральным молоком в крае едва дотягивает до десяти процентов от потребности.
Выходит, и гранты дают, и фермы строят, и скот завозят, и надои высокие, а поголовье не растет, а объемы производства молока падают. Почему?
Что происходит?
Еще лет пять-шесть назад закупочная стоимость молока была порядка 60 рублей за литр. Были хорошие нормативы, где учитывалось, что натуральное молоко должно отличаться от восстановленного. И это должно быть на упаковке, чтобы народ понимал, какого качества продукцию покупает. Но продержалось это недолго. С 2019 года произошел резкий сбой, закупочные цены упали, сейчас хорошо, если переработчик возьмет его по 34 рубля за литр. Появились разные техусловия, по которым натуральным считалось молоко, где его было чуток, а остальное — сухое. Не на пустом месте разработан «Меркурий» — система отслеживания продукции от фермы до прилавка. Однако в нашей стране и с ней научились виртуозно хитрить.
Но самое главное: молочные хозяйства оставили один на один с рынком. Переработчик диктует закупочную цену производителю. Не нравится его цена? Можешь спаивать молоко телятам, можешь вылить на землю, можешь построить свой молокозавод и сам заниматься реализацией. Иными словами: власть помогла тебе создать бизнес и умывает руки, напрочь забыв о высокой политике продовольственной безопасности. Грант получили? А теперь барахтайтесь.
Но позвольте, ведь есть еще государственные закупки молока в социальные учреждения — детские сады, школы, больницы и прочие учреждения? Там власть может ввести свои правила? Оказывается, не может. Или не хочет. Поскольку там действует пресловутый федеральный закон, где конкурс выигрывает тот, кто дает меньшую цену. Разумеется, восстановленное молоко дешевле натурального. Отсюда вопрос: что мы пьем? Что пьют наши дети?
Чья корова мычала?
Сергей Николаевич Гоманюк — человек неравнодушный и пробивной. Он может и к губернатору пойти, и к министру, и к мэру. Бывший министр развел руками:а что поделаешь? Тогда он пошел к мэру. Мэр провел совещание, где представители министерств рассказали, что социальные учреждения города потребляют ежедневно порядка 25 тонн молока. А в крае производство натурального молока наберется 12, максимум 16 тонн. Так почему не создать такие условия, чтобы хотя бы в социальные учреждения шло натуральное молоко? Ведь мы даже не знаем, что оно бывает 36-часовой свежести, без консервантов.
Поговорили. Все в один голос сказали, что основным ориентиром для закупки молочной продукции является цена, без акцента на качество и сроки годности. И разошлись.
А ведь ферма Гоманюка (и не только!) могла бы поставлять молоко высочайшего качества. А ведь краевая власть могла бы в контрактах на закупки указывать особые условия и выводить качество в число обязательных. Поправки в федеральный закон сегодня позволяют это делать, и некоторые регионы пользуются такой возможностью. Речь ведь не только о госзакупках в социальные учреждения. Ежедневное потребление молока торговлей края — примерно двести тонн. Сколько из него восстановленного (на местных молокозаводах или в соседних областях), сколько натурального — верить ли всему, написанному на пакетах? А сколько ввозится в край фальсификата? Понимает ли народ, что его обманывают? Возможна ли его реакция? Могут ли люди требовать качественные продукты, для начала хотя бы молоко? Но даже если реакция возможна, кто примет ее во внимание?
Озаботится ли этим новый министр краевого министерства сельского хозяйства? Ответ очевиден: если губернатор спросит — дело будет. Не спросит — никаких изменений не произойдет. Потому что министры делают то, что указуют сверху. А губернатор такую проблему пока не озвучивал.
Ясное дело: Хабаровский край — не рыночный, он не может поставлять в российские регионы ничего, кроме рыбы, угля и золота. Но он — приграничный. Китайцы свободно вкладывают сюда деньги и не стесняются. А мы стесняемся поддерживать своих животноводов. В таком случае, быть может, честнее сказать: пусть все молоко у нас будет привозное. Тогда зачем этот флёр внимания к молочному животноводству? Зачем тратить на него огромные бюджетные деньги? Ведь ясно же, что, помыкавшись, этот бизнес просто закрывается. Иначе куда пропадают коровы, которых ежегодно завозят и завозят, а их не становится больше?
Не отсюда ли у Гоманюка его коварные сомнения по расширению фермы? Потому что он думает наперед. И все-таки верится, что доведет свою простую идею, свою небольшую ферму до конца. И заранее поднимает проблему, поскольку молоку с его фермы нужен кров. Как и всем остальным, кто искушает свою судьбу, занявшись этим рисковым делом.
Раиса Целобанова
Фото автора
