Преступники из японского отряда 731 дожили до глубокой старости
Мальчика-маньчжура препарировали живьем. Не торопились. После всех зверств ребенку отрезали голову и заспиртовали. Емкость с головой убитого подростка долго бы «украшала» кабинет начальника этой «фабрики смерти», если бы не объявление СССР войны Японии.
Хабаровчанин
Александр Лавренцов с конца 80-х годов собирает материалы о японских зверствах. Папка с документами пухлая, а ведь некоторые из них напечатаны на папиросной бумаге. Сегодня большинство и не знает, что это такое. Аккуратно — лист к листу, документ к документу, фотография к фотографии.
— Пепел Клааса стучит в мое сердце, — эту фразу из романа Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле», объединившую в себе неизбывную скорбь и горячую жажду мести, не устает повторять хабаровчанин. И в этом нет патетики, это — позиция, это — на генном уровне неприятие фашизма, неприятие японской военщины, неприятие преступлений против человечности.
Бревна
Исии Сиро — японский микробиолог, генерал-лейтенант Императорской армии Японии, в 1932 г. начал эксперименты с биологическим оружием в виде секретного проекта японской армии. В 1936 году около Харбина был развернут лагерь отряда 731.
За время существования подразделения в отряд для опытов было передано около трех тысяч человек.
С 1940 года с санкции военного министерства Японии этот отряд был командирован в центральный Китай, где шла война. Там было зафиксировано три случая болевого применения бактериологического оружия: летом 1940-го, в июле 1941-го и в 1942 году. Были сброшены с самолета так называемые глиняные или фарфоровые бомбы. Разрывного заряда в них не имелось. Емкость падала на землю, раскалывалась, происходило заражение территории. Например, сильная вспышка чумы в районе Шанхая.
Этими бомбами очень гордился Исии Сиро. Он рассказывал, что идею создания подобных снарядов подсказала ему одна из гейш. При использовании обычных бомб чумные блохи гибли при столкновении с землей, а керамические разбивались о землю, и тысячи насекомых целыми и невредимыми разбегались в разные стороны.
Длина керамической бомбы — один метр, диаметр — тридцать сантиметров, вес — около четырех килограммов, а внутри… Внутри — около 30 тысяч блох, зараженных вирусом чумы.
Но главным направлением были опыты на людях.
Бревна, или «боруто», — так японцы называли подопытных. Это были подданные Китая, в основном коммунисты и партизаны, маньчжуры, которые считались закоренелыми преступниками, советские граждане — нанайцы и орочи, которых подозревали в сотрудничестве с разведкой СССР. Поставщиком боруто был лагерь Хогоин, в переводе с японского – «приют».
Опыты проводились на территории объекта. Он дислоцировался на оккупированной территории Китая в районе поселка Пинфан провинции Биньцзян, в двадцати километрах южнее Харбина.
Это был настоящий комбинат по уничтожению людей: опытные лаборатории, производственные мощности, полигон, где были вкопаны в землю столбы, к которым привязывали боруто. Матрасами прикрывались определенные части тел, после чего взлетал самолет и сбрасывал на полигон фарфоровую бомбу. Так изучали скорость заражения. Одни умирали, вторые, которые чудом оставались живы, отправлялись на полигон повторно.
После бомбометания военнопленные пять часов проводили в компании чумных блох, а затем людей возвращали в бараки, чтобы понаблюдать, как смертники за два-три дня превращаются в черных мумий.
Данные опытов входили в исследовательский материал. Это были довольно кропотливые письменные отчеты, цветные схемы и снимки.
Японцы препарировали живых людей, живьем потрошили. Например, на третий день после заражения смотрели, в каком состоянии была печень у подопытных. Или изучали легкие у человека на второй день после заражения брюшным тифом.
Проводились опыты и над беременными женщинами, и над детьми.
Вскрывали зараженного чумой быстро, чтобы спасти бактерии: эти микроорганизмы были в шестьдесят раз сильнее первоначальных. Как только человека препарировали, каждый «лаборант» бросался к своему органу, словно волк на мясо, и начинал работу. Прежде всего интересовали легкие. Их вынимали, резали ножницами и использовали для размножения новых бактерий.
После того как препарированный человек умирал, его кремировали. Таких опытов в год производилось 500-600. В первые дни войны личный состав отряда 731 достиг 2700 человек.
Стоит отметить, что охраняло комбинат подразделение под руководством родного брата Исии Сиро. Охранники были набраны из своей родной деревни. Они получали на 30% больше, нежели военнослужащие Квантунской армии на аналогичных должностях. Помимо того что были обязательства о неразглашении, связывали преступников родственно-земляческие связи.
— Готовила ли японская военщина бактериологическую войну? Да, — считает Александр Лавренцов. — Секретный указ императора Хирохито, секретные исследования, строительство комбината, требующего капитальных вложений, участие генерального штаба в опытах тому доказательство.
Производство бактериологического оружия было организовано в промышленных масштабах — в десятках килограммов, а то и тоннах. К слову, для испытательных целей требуются граммы.
Конец комбината
В первых числа августа 1945 года из генштаба в Квантунскую армию пришло распоряжение о запрете применения бактериологического оружия против Советской армии. В директиве прямо говорилось, что в случае вступления в войну СССР противодействовать советским войскам японцы не смогут.
После этого командование отряда 731 начало уничтожение лагеря смерти. 11 августа 1945 года основной объект был взорван, трупы боруто сожжены, пепел зарыт в котлованах. Стеклянные колбы перемололи, полигон со столбами уничтожили, матрацы сожгли. Все следы преступлений были уничтожены к 10 августа, второму дню войны с Советским Союзом.
После ликвидации комбината личный состав отряда 731 вернулся в Японию. По прибытии военнослужащих проинструктировали: никому не говорить чем занимался отряд, связи между собой не поддерживать.
17 января 1946 года Исии Сиро встретился с американцем Т. и попросил содействия в непривлечении к суду, пообещав документы об опытах, восстановленных по памяти для Института микробиологии США.
В 1947 году прокурор СССР Леонид Смирнов, основываясь на показаниях, что дал генерал-майор Кавасама, начальник производственного отдела отряда 731, потребовал допроса Исии. Сначала американцы отказали, потом допрос все же состоялся. Сиро отрицал, что производились опыты на людях. Заручившись поддержкой американцев, он избежал судебного преследования.
В 1948 году Исии Сиро закончил восстановление документов об опытах над людьми, передал американской стороне, за что получил 250 тысяч йен. На эти деньги он купил в Токио ресторан. Несколько раз ездил в Америку консультировать ученых- микробиологов. Безбедно жил и умер в своей постели в окружении родственников в 1959 году.
Хабаровский процесс
7 сентября 1949 г. был подготовлен проект секретного постановления Совета министров СССР, в котором МВД, Министерству юстиции и Прокуратуре СССР поручалось «организовать в Хабаровске открытый судебный процесс над руководящими работниками так называемого Противоэпидемического отряда № 731, занимавшегося изысканием бактериальных средств и способов их применения в войне против Советского Союза и Китая». Проект был утвержден на заседании Политбюро ЦК 8 октября 1949 г.
В конце ноября 1949 г. министр внутренних дел Круглов, министр юстиции Горшенин и Генеральный прокурор Сафонов доложили В.М. Молотову о завершении следствия.
Хабаровский процесс начался 25 декабря 1949 г. и продолжался шесть дней в помещении Дома офицеров Советской армии. Дело рассматривалось в открытых судебных заседаниях Военным трибуналом Приморского военного округа. На скамье подсудимых оказалось 12 человек.
Обвинительное заключение состояло из разделов «Преступные опыты над живыми людьми», «Применение бактериологического оружия в войне против Китая», «Активизация подготовки бактериологической войны против СССР» и «Персональная ответственность обвиняемых».
В соответствии с приговором военнопленные генералы получили 25 лет исправительно-трудовых лагерей, остальные военнослужащие — от 20 до 3 лет. Часть материалов процесса опубликована.
Один из преступников умер от инсульта в деревне Черенцы Ивановской области, другой, майор Кавасама, тот самый, который первым дал показания, узнав об амнистии, в 1956 году повесился. Оставшиеся десять человек вернулись в Японию. Командующий Ямада дожил до 84 лет и умер в 1965 году.
Юрий Вязанкин
