5 апреля 1920 года японские оккупационные части начали
интенсивный обстрел Хабаровска. Никогда за всю историю города не было столь
кровавого события, не было убито столько обывателей. Японская пропаганда такие
действия своих военных назвала нейтральным термином — «разоружение».
Подразумевалось, что «разоружению» подвергались армейские
части и партизаны. Хабаровск апреля 1920 года — этакий квадрат, ограниченный
нынешними улицами Ленинградская – Ленина -Серышева с несколькими «выселками» в
районе дендрария, Казачьей горы и ряда слободок на периферии. По плотно
заселенному квадрату японцы лупили практически изо всех видов оружия. В истории
города это самая черная страница.
Всенародное изъявление
За три недели до кровавых событий, 12 марта 1920 года,
Хабаровск с размахом и грохотом отмечал третью годовщину революции. Парады и
гуляния шли под очень резкими воззваниями. На плакатах и красных флагах
рекомендовались следующие лозунги: «Да здравствует единая Советская Социалистическая
Россия!», «Долой интервенцию!», «Русский народ не желает войны с японским
народом». В час дня начался парад — революционные части прошли до Корсаковской
(сегодня – Волочаевская) улицы. Во второй половине дня митинги по всему городу стали
переходить в «грандиозные вечера». В общественном собрании продавались газеты
«Коммунист» и портреты советских деятелей. Хабаровские иллюзионы и рестораны
были переполнены. С наступлением темноты зажглась иллюминация.
И все это на виду у расквартированных в Хабаровске частей
японской армии, на глазах японского командования. М-да, местные революционеры
явно недооценивали обстановку.
Деза для красных
Информация, точнее,
отрывочные сведения, что японцы к чему-то готовятся, начали стекаться к
командованию «красных» с конца февраля. В частности, в Хабаровске японцы
заранее расставляли орудия и прикидывали расстояния до важных объектов.
«27 марта из
Хабаровска получены сведения, …что японцы свозят патроны, снаряды и орудия в их
казармы на Артиллерийской горе» — цитата из доклада комиссии Приморского
временного правительства. В этом докладе приведена масса фактов, позволяющих
судить о готовящемся вооруженном выступлении. Во Владивостоке выступления
японцев начались после 22 часов 4 апреля. В Хабаровске – с утра 5 апреля.
Почему начальник военно-революционного штаба Булгаков-Бельский в Хабаровске
«проспал» эти события, до сих пор остается без ответа. По большому счету «красный»
Постышев и «зелёный» Булгаков-Бельский показали себя трусами. «Красный»
партизан Шевчук и «зелёный» командир полка Аксель сражались целый день.
Да и японцы сумели дезинформировать, 2 апреля 1920 года
расклеив «Декларацию японского правительства». В ней сообщалось: «…японское
правительство утверждает, что пребывание его войск на Дальнем Востоке не имеет
никакого политического замысла по отношению к России. И искренне заявляет, что
когда политическая обстановка в крае настолько урегулируется, что нечего будет
опасаться за мир и спокойствие в Корее и Маньчжурии, жизнь и имущество наших
подданных будут вполне обеспечены, … то после окончания эвакуации
чехословацких военных частей наши войска, возможно, скорее будут эвакуированы
из Сибири».
Императорские ласки для польско-подданного
По официальному сообщению штаба японской 14-й пехотной
дивизии, опубликованному 15 апреля 1920 года в №2 «Владиво-Ниппо», «разоружение
русских войск» в Хабаровске началось в 9:30: «…и до 11:30 разоружила 1200
человек. За время боев с 5 апреля наши потери: убитых 5 офицеров и 7 солдат,
раненых 6 офицеров и 177 солдат, всего 267 человек. До сих пор подобрано около
400 трупов противника». Про разрушенные артиллерийским огнем здания – ни слова,
об убитых обывателях – ни звука. Как писала газета «Красное знамя» (№ 80 от 22
мая 1920 года), людские потери оказались более значительными, чем указали
японцы: «Общее количество убитых и раненых точно не установлено, но в общем оно
не мене 2500 человек. Пострадало главным образом мирное население».
Кое-кто лишился и бизнеса. В 1908 году в центре Хабаровска поляк пан Ян Касперович Бобек открыл шикарную для провинции гостиницу «Золотой рог», к 1920 году переименовал ее в «Польский отель». 5 апреля 1920 года японцы били с Алексеевской площади шрапнельными снарядами по дому Гройсмана и иллюзиону Алексеева, где размещались советские учреждения. Досталось и «Польскому отелю» — шрапнель продырявила крышу и выбила стёкла в окнах. Второй снаряд выбил три бревна из стены и разорвался в номере, уничтожив всю обстановку, потолок и стены. Ситуацию усугубил пожар 24 сентября 1921 года. О своих потерях и бедах («убытку до 8000 рублей золотом») пан Ян писал всепокорнейшее прошение «ея императорскому величеству японской государыне императрице», прося самую малость: «..оказать мне, польскому гражданину, Императорскую ласку и любезность: прийти на помощь преклонных лет старику, разоренному стихийными явлениями». Видимо, не получил он ласки от императрицы, ибо про дальнейшую судьбу пана Бобека ничего не известно.
В плену
Порядка 1200 пленных бойцов и командиров так и не сформированной Хабаровской советской дивизии несколько месяцев содержались на территории современного пограничного управления по Хабаровскому краю и ЕАО (комплекс зданий, ограниченный улицами Постышева, Гамарника и Павловича).
Броня против брони
Не все сдались, не все бежали, не все попрятались. Люто
дрались за станцию Хабаровск-1 морячки и партизаны. На левый берег надо было
срочно вытолкнуть под сотню вагонов с разным грузом. В том бою полегли
краснофлотцы под командованием Хорошева. А вот партизаны Шевчука сумели
отбиться и уйти на Красную Речку. Ох, и удачлив был товарищ Шевчук! И как бы в
том бою пригодился бронеавтомобиль, что прибыл по железной дороге из
Владивостока в Хабаровск буквально за несколько дней до начала событий.
Но он курсировал по центру — по нынешней улице Калинина.
Видимо, именно на пересечении с улицей Муравьева-Амурского состоялся скоротечный
бой с японским броневиком. Потом красный броневик проследовал в сторону
Казачьей горы.
О том, что утром 5 апреля 1920 года творилось в городе, рассказывал командир пулеметной команды отряда Шевчука Никольский: «…когда началась перепалка, то все разбежались кто куда, а товарищ Шевчук выбежал из штаба и под огнём японцев бежал по дворам по направлению к своему отряду. По дороге его заметили японцы и стали по нему палить. В это время шла бронемашина по Поповской (ул. Калинина), в сторону арсенала, ребята открыли дверь, и он в ней доехал до Тифонтаевской мельницы. По машине сильно стреляли японцы, но ничего сделать не могли. Там машина испортилась, и её пришлось бросить». От угла нынешних улиц Калинина -Советская Иван Шевчук со товарищи огородами-оврагами, через Китайскую слободку сумел пробиться к вокзалу. А броневик не испортился, просто не хватило горючки. Мораль проста: серьезная техника требует внимательного обращения. Японцы, захватив броневик, внесли незначительные изменения в конструкцию трофея, воткнули в башню свой пулемет и до 1922 года эксплуатировали машину в южном Приморье.
Украдено и вывезено
Общие убытки, нанесенные экономике Дальнего Востока японской интервенцией 1918–1925 гг., в Приморье и Хабаровском крае составили более 150 миллионов рублей золотом в ценах 1917 года. Из вывезенного в 1918 году из Казани в Омск части золотого запаса России Япония получила 2672 пуда — более 43 тонн.
Даешь фильму!
Пока японцы в начале апреля 1920 года устанавливали контроль
над городами и железнодорожными станциями, большевики провернули лихую
операцию. Это был самый наглый, самый дерзкий, самый эффективный эпизод из
многогранной работы по «отжатию» снаряжения и вооружения у беляков и
интервентов. Тогда красные увели 12 танков типа «Рено ФТ-17», супероружие по тем временем.
Эх, какой увлекательный фильм про это можно было бы снять!
Сшибка с охраной – совковая лопата против японской винтовки. Прорыв из
Владивостока под прикрытием двух бронепоездов. Схватка красной брони с японским
составом. Попытка перехвата состава на одной из станций командой японских
лазутчиков-ниндзя. Ночная атака банды «белой сволочи», в конном строю, с шашками наголо…
Да, не так все было, не так. Но какая фильма была б!
В реальности в 20-е годы все было проще и страшнее. Угнав
эшелон с 12 танками, две бронемашины красные отдали как выкуп за захваченных
командиров. Но два бронепоезда их действительно прикрывали. И через Хабаровск в
Амурскую область спецэшелон сумели протолкнуть буквально за несколько часов до
захвата японцами станции Хабаровск. В этом лихом деле самое непосредственное
участие принимал Михаил Кручинин. Еще одна широко известная в узких кругах
фигура. Вот с кого фильмы!
Как итог — увлечение хлесткой революционной фразой,
пренебрежение работой «на земле», очень слабая работа тыла и разведывательных
структур красных предопределили кровавую резню 4-5 апреля на Дальнем Востоке. К
середине 1920 года ситуацию исправили, особенно в отношении тыловой работы.
До окончания Гражданской войны оставалось два с лишним года.
Революционные части Хабаровска на 5 апреля 1920 года:
— особый стрелковый полк (В.М. Аксель);
— 36-й Сибирский стрелковый полк (Мельников);
— 1-й Хабаровский революционный (советский) полк;
— Амурский драгунский полк (Ф.А. Петров-Тетерин);
— 1-й Хабаровский (особый) партизанский отряд (Иванов);
— 1-й Тунгусский партотряд (И.П. Шевчук);
— партотряд Хабаровского уезда (Д.И. Бойко-Павлов);
— морская рота (А.Я. Бычков);
— отдельная революционная команда;
— артиллерия Хабаровского района (Сухоцкий);
— бронепоезд №3 (Смирнов).
Андрей Дунаевский
