Я официально представился Крабу и сопровождающему бывшего авторитета генералу, когда мы подошли к ним на перроне Павелецкого.
— Сынок! Ты знаешь, кто я?! — строгим начальствующим голосом спросил генерал.
— Анатолий Павлович, можно вас попросить отойти со мной на минутку? -попросил я опешившего отставного военного, не ожидавшего, что я знаю его имя и отчество.
— Да, конечно, — уже нормальным голосом согласился сопровождающий Краба.
— Вы, конечно, можете забрать его сейчас у нас, но Краб опознан как заказчик по пяти заказным убийствам, — несколько сгустил я краски. — Вам это надо?
— Да нет, конечно, я просто на рыбалку с ним ехал, забирайте его, раз он в розыске, — съехал напрочь с начальственного тона генерал. — Только одна просьба: чтобы мое имя нигде не звучало, я могу в этом на тебя положиться? — попросил бывший высокопоставленный сотрудник спецслужб.
— Можете, — взял на себя ответственность я.
Закончив переговоры с генералом, я обратил внимание, что собровцы до сих пор не могут надеть на Краба наручники и ведут с ним бессмысленные переговоры о целесообразности задержания. Пришлось вмешаться, но Краб, уже видя отступившего генерала, сам протянул руки под наручники.
Как выяснилось по прибытии в Хабаровск, генерал волновался не зря. Цветков дал команду полностью «промыть» отставного военного в прессе. Только моя личная просьба к начальнику пресс-службы ГУ МВД РФ по ДФО оставила генерала анонимным.
В мае 2018 года Краб все-таки угробил пожилого генерала на охоте после жесткой посадки частного вертолета «Газель», на котором друзья отправились в глухую дальневосточную тайгу. Вертолет принадлежал одному из учредителей холдинга «Серышевский», благовещенскому бизнесмену, который и пригласил Краба и генерала в свои охотничьи угодья в Тугуро-Чумиканский район. Крылатая машина совершила жесткую посадку в районе слияния рек Шекли и Уда, в шестистах километрах от Хабаровска. После жесткой посадки показалось, что все отделались легким испугом, однако у генерала, которому уже шел семьдесят второй год, случился инфаркт, и он скончался на пути к охотничьему зимовью.
В СИЗО Крабу, которого мы из Москвы доставили в Хабаровск, сиделось не очень, несмотря на одиночную камеру и усиленную охрану. Бандиты всех мастей, находившиеся в это же самое время в тюрьме, оказывали психологическое воздействие на бывшего криминального авторитета, со всех камер в отношении Краба раздавались самые изощренные угрозы, в стены и потолок камеры бывшего криминального лидера зеки день и ночь стучали кружками, тарелками и другими предметами, не давая спать. Дело в том, что по воровским законам бывшего авторитета должен был убить первый из «порядочных арестантов», кто его встретит. Но Краб держался, если бы он тогда заговорил, даже несмотря на его заслуги в виде показаний на воров в законе, суд отправил бы его в места не столь отдаленные лет на двадцать.
Вскоре в СИЗО к Крабу отправился его ближайший подручный Сергей Иванчик (не путать с Иванчиком Молодым), который был задержан в Москве при простой проверке документов сотрудниками ГИБДД. Дальше было началось перетягивание каната. Следственный комитет с нашим оперативным сопровождением тянул вышеназванные уголовные дела в суд, а одно надзирающее ведомство находило кучу причин реабилитировать Краба, что в конечном итоге и произошло.
Киллер Демин-Тихомиров, получив двенадцать лет и шесть месяцев в колонии строгого режима за убийство Быкова и покушение на убийство Сахнова, отбывал наказание в исправительном учреждении Приморского края, пока в 2007 году не появилась информация об очередном заказном убийстве предпринимателя, совершенного Деминым-Тихомировым в пригороде Владивостока в конце 90-х. Приморские коллеги вывезли киллера в СИЗО Владивостока для проверки этой информации. Фабула дела такова: Демин-Тихомиров, представившись плотником (в коттеджном городке, где жил потерпевший, как раз была нужда в таких специалистах), вошел в дом жертвы и разрядил свой ТТ в предпринимателя, причинив ему смертельные ранения. После допроса Демина-Тихомирова по данному факту киллер свел счеты с жизнью, повесившись в следственном изоляторе Владивостока.
Глава 8. Протас
О братьях Протасовых я услышал еще школьником году в 1988-м на дискотеке во Дворце профсоюзов. Ходили слухи, что вооруженная битами группировка, возглавляемая одним из братьев, приехала на какой-то конфликт к Дворцу профсоюзов и буквально смяла противоборствующую сторону.
Познакомиться ближе с одним из этих, овеянных темными слухами, братьев, которые не боялись даже грозного Джема, мне довелось через десять лет.
— Вадим, заведи наблюдательное дело на Валеру Протаса, — поставил мне задачу Шумейко Алексей Алексеевич, мой начальник отдела. — Он, оказывается, освободился месяцев шесть назад и никак у нас не прикрыт, — переживал Алексеич. — Уже даже ДПОП с зоны на него пришло.
Одно время был такой способ: заведение оперативно-наблюдательного дела на криминальных авторитетов, когда достаточной информации для оперативной разработки еще не хватало, но все понимали, что авторитет явно продолжает заниматься криминалом и нуждается в оперативном прикрытии. Я получил ДПОП из канцелярии и внимательно изучил дело. Что меня сразу поразило: в ДПОП была информация, согласно которой Протасов Валерий был в зоне потерпевшим, что абсолютно не соответствует статусу лидера криминальной среды. То есть Протас в зоне был «терпилой» и фактически после освобождения не имел права вести в городе криминальные дела и собирать собственную группировку. В зоне произошла обычная разборка, закончившаяся дракой, в ходе которой соперник Протаса оглушил «легендарного» табуреткой. Валера не растерялся и подписал заявление на своего обидчика.
Однако «легендарный» наплевал на все воровские законы и собрал небольшую мобильную группировку, состоявшую из спортсменов Хабаровского института физкультуры, преимущественно не местных. Сам Протас, правда, сходняки не посещал, но на каждой городской стрелке присутствовал представитель Валеры по кличке Шалам. Последний был парень юморной, и любимым его выражением было: «Мы еще посмотрим, на чей член муха сядет». Надо объяснить, что к 1999 году в живых из братьев остался только старший, Валерий: младший был приговорен «братским кругом» (был в Хабаровске и такой в середине 80-х) и убит в гараже.
Так вот, завел я ОНД на Валерия Протасова и начал потихоньку собирать на бандита информацию. Но не тут-то было. Вызывает меня к себе замначальника ДВ РУБОП полковник Малеванчук.
— Вадим, дело на Протасова ты завел? — поинтересовался руководитель.
— Да, я недавно завел, кинул только задание на СН (скрытое наблюдение) и ОУ (оперативную установку), ну, еще задание агентуре дал, — начал я оправдываться. К начальству обычно вызывали не за похвалой.
— Да нет, ты меня не понял. Оставь Валеру в покое, он после зоны сильно изменился, в бога уверовал, да и, вообще, я с ним в пионерском лагере был, он хороший человек, — огорошил меня Малеванчук.
— Понял, товарищ полковник, — не стал я спорить. Дел хватало, а конкретной информации на Протасова на тот момент у меня не было.
Недавно заведенное ОНД было успешно закинуто в дальний угол сейфа и забыто. До поры до времени, как вскоре выяснилось. Из Комсомольска-на-Амуре перевелся начальник нашего подразделения с дислокацией в Городе юности полковник Старченков и был назначен на должность зама ДВ РУБОП. Старченков оказался не в меру амбициозным, и должность одного из замов управления его не устроила, полковник хотел должность первого заместителя начальника управления, которая была занята Малеванчуком. Как же «сожрать» Малеванчука?
Начал свою деятельность в ДВ РУБОП Старченков именно с этой проблемы. Получить инфу, что Малеванчук общается с криминальным авторитетом Протасовыми, дело на которого находится у одного из оперов ДВ РУБОП, было делом техники.
— Геннадьевич, дело на Протаса у тебя? — удивил меня сходу дважды Старченков. Мне не было и тридцати, и по отчеству меня никто не называл, тем более один из руководителей, который лично пришел ко мне в кабинет.
— У меня, — согласился я.
— Дай посмотреть, — не по уставу затребовал дело Старченков.
— Возьмите, — в принципе, другого варианта у меня и не было.
— Так последняя бумага в деле шестимесячной давности. Чем объяснишь? Хотя я, конечно, и сам догадываюсь.
— Ну, раз сами все понимаете, что тут сказать.
— Да ты не переживай, Геннадьевич, все между нами, — успокоил меня полковник.
Слово полковника, как вскоре выяснилось, мало что значило. Это я понял через несколько дней, когда меня вызвал Меховщиков, один из начальников ДВ РУБОП.
— Садись, сынок. Чаю хочешь? — встревожил меня руководитель. Я у него и в кабинете ни разу не был, не то что чаи с руководителем распивать. Дело плохо, понял я.
— Ты давай бери бумагу, вот тебе ручка, и пиши.
— Что писать?
— Рапорт, что Малеванчук запрещал вести тебе разработку Протасова.
— Но такого не было, — пытался я избежать участи предателя.
Наш разговор был прерван рвотным позывом руководителя, который – и это не было секретом для всех в управлении – любил «заложить за воротник». Меховщиков убежал в комнату отдыха, которая находилась через стенку служебного кабинета. «Что же делать, — лихорадочно соображал я, — вроде и Малеванчук не прав, но и сдавать его как-то неправильно».
Мои мысли остановил появившийся из комнаты отдыха начальник, усердно вытиравший рот рукавом форменной рубашки.
— Короче, или пишешь рапорт, или я тебя посажу, — угрожал Меховщиков.
— Не могу, — сопротивлялся я. — Никаких письменных распоряжений по поводу Протасова я не получал.
— Меня в этот кабинет мафия грузить приезжала! — ни к селу ни к городу вопил Меховщиков. — Я не поддался! А ты?! — вконец запутал меня руководитель.
«Если к тебе мафия в кабинет без проблем заходит, то зачем мы тут вообще все собрались?» — пытался сообразить я.
— Вот тебе два дня, жду с рапортом на Малеванчука. Не принесешь, я тебя посажу, — угрожал начальник.
Новый рвотный позыв прервал угрозы Меховщикова, видимо, накануне руководитель хорошо посидел.
— Давление у меня поднялось, свободен, вызови ко мне врача, — отпустил меня начальник.
Я ушел советоваться со своими коллегами, все вместе мы приняли решение: Малеванчука не сдавать чисто из пацанских соображений. Через несколько дней в среду все управление по традиции в форменной одежде собралось в актовом зале на совещание. «Четвертый отдел по борьбе с бандитизмом, встаньте! — приказал Меховщиков. — Проверка наличия личного состава». Весь наш отдел встал, данная процедура была делом обычным. Меховщиков осмотрел бравое подразделение и махнул рукой, чтобы офицеры присели на места, как я понял позже, руководитель хотел убедиться, что вся наша группа на месте, в управлении. После формально проведенного совещания личный состав разошелся по кабинетам, мы в составе трех человек переодевались в гражданку в своем кабинете.
— Всем оставаться на местах! — прозвучала грозная команда буквально ворвавшегося в наш кабинет Меховщикова. — Проверка режима секретности. Вместе с руководителем в кабинете оказались двое понятых из числа неаттестованных сотрудников ДВ РУБОП, начальник секретариата и начальник отдела собственной безопасности.
Проверкой режима секретности, конечно, и не пахло, в кабинете начался самый настоящий обыск. Меховщиков сам рылся в сейфах, личных вещах и в мебели, которая находилась в кабинете. Улов был следующий.
Изъятая у преступников пара газовых пистолетов, только появившихся в продаже, конечно, не оформленная как полагается.
Патроны от ПМ, несовпадающие по маркировке с патронами, выданными оружейником ДВ РУБОП к служебным пистолетам Макарова.
Какие-то мелочи в виде электронных взрывателей, изъятые на одном из обысков, которые не относились ни к оружию, ни к взрывчатым веществам, о чем Меховщиков, конечно же, понятия не имел.
Штука в том, что все эти незаконные вещи, как полагал Меховщиков, который раньше вместо оперативной работы в управлении уголовного розыска занимался комсомольскими делами, хранились в одиноко стоявшем в углу кабинета шкафу, формально ни за кем не закрепленным. А привлечь к уголовной ответственности всех троих сотрудников по закону нельзя, вдруг эти предметы принадлежат кому-то одному. Лично меня больше беспокоил новый никелированный «Смит и Вессон», хранившийся на антресолях прямо над входом в кабинет и заваленный форменной зимней одеждой. Меховщиков несколько раз порывался залезть в антресоль, но ему не хватало роста, почему он не додумался подставить стул, я до сих пор не понял. Так и не добравшись до «Смит и Вессона», чему мы все были несказанно рады, так как понимали, что за все те безделушки, которые радостно обнаружил начальник, кого-то из нас привлечь к ответственности практически нереально, Меховщиков отправился вызывать прокуратуру. Через некоторое время приехали прокурорские, в 90-е тяжкие составы преступлений и дела в отношении сотрудников милиции расследовала еще прокуратура.
— Ну что, Вадим, говорить будем? — спросил меня прокурор Гусев, которого я, впрочем, неплохо знал лично.
— Нет, разговора не получится.
— Хорошо, зови Андрея, с ним первым побеседуем.
Андрей, мой напарник, по внешнему виду был добряк и простак, хотя на деле это было далеко не так. Я вызвал его к прокурорам и загрустил с другим своим коллегой в кабинете, ожидая вердикта прокуратуры. Напарник Гусева пообещал нам, что все-таки на трое суток нам придется отправиться отоспаться в изолятор временного содержания.
Через пару часов Гусев со своим коллегой вышел с «поколки» Андрея и сообщил руководителю ДВ РУБОП: «Это ваши ведомственные разборки, прокуратура в это вмешиваться не будет». Хитрый опер, конечно же, переиграл прокурора, за два часа разговора перетянув Гусева на свою сторону. Сказать, что Меховщиков был взбешен, значит, ничего не сказать. Руководитель назначил служебную проверку, наша группа была отстранена от всех разработок, и по приказу начальника мы сдали личное оружие в оружейку. Наступила краткосрочная война Меховщикова с Малеванчуком, результатом которой стал приезд полковника из Москвы для определения виновного в ментовских войнах.
— Я в подвале живу, езжу на старой праворукой «японке», в жизни, кроме бутылки коньяка, ни разу ничего не брал, — жаловался Меховщиков проверяющему полковнику-кавказцу.
— Ну и дурак! — внимательно выслушав руководителя ДВ РУБОП, сообщил ему кавказец. — А у меня «мерседес» последней модели, коттедж в Подмосковье и недавно дочке свадьбу справлял, двести гостей смог напоить, накормить. Жаль, что в этот момент я не смог увидеть выражение лица Меховщикова.
Мы втроем записались на прием к полковнику-кавказцу и дружно жаловались проверяющему на беспредел со стороны начальника, объясняя, что хотим бороться и дальше с организованной преступностью. Полковник слушал невнимательно, видимо, для себя уже приняв какое-то, явно не в нашу пользу, решение.
— Оружие отобрали, — сообщил я, цепляясь за последнюю ниточку.
— Оружие отобрали?! — встрепенулся проверяющий. – Так, все, не переживайте, будете работать, и никто вас не тронет, — аргумент про оружие оказался для кавказца решающим.
Результатом проверки, проведенной проверяющим полковником из Москвы, стало отстранение от должности обоих руководителей — и Меховщикова, и Малеванчука. На должность начальника Дальневосточного РУБОП был назначен руководитель из Сибири. Я же решил вплотную заняться разработкой Протасова, так как из-за этого фигуранта чуть не была уволена вся наша группа. Информация, которую удалось накопать на Протаса, граничила с ужасным абсурдом. Дело в том, что мать Протасовых была больна психическим заболеванием, и этот диагноз, судя по всему, передался по генам обоим братьям. Авторитет мало появлялся в Хабаровске в людных местах, предпочитая получать информацию о криминальном Хабаровске от своих поверенных. К примеру, Протасов планировал убить известного хабаровского предпринимателя Малькова и даже пустил «хвост» за авторитетным предпринимателем только из-за того, что Мальков, по мнению Протасова, набрал слишком большой вес в городе. Осуществить запланированное заказное убийство бандиту помешали некоторые события.
В сталинке на улице Орджоникидзе Протас купил две квартиры, располагающиеся в соседних подъездах на одном этаже, и проделал между ними сообщение в стене, чтобы в случае обыска или задержания покинуть квартиру, в которой был зарегистрирован, через соседнее помещение. Построил дом в поселке Искра Нанайского района, в котором вся мебель (и даже унитаз) была из дерева — после последней отсидки в зоне Протасов решил беречь здоровье и жить в экологически чистом районе в деревянном доме, чтобы «тело дышало». В этом же экологически чистом доме Протас проводил показательные казни провинившихся членов своей группировки. А провиниться в бригаде Протасова было очень просто. К примеру, день рождения криминального авторитета снимается на видеокамеру, запись позже просматривает экстрасенс, который дает характеристику всем присутствующим на празднестве.
Характеристики были такого рода: «Этот хочет кинуть тебя на деньги, а вот этот метит на твое место». После рекомендаций экстрасенса люди пропадали. Точно известно о двух казненных на вилле Протасова в Искре. Это мастер спорта по вольной борьбе Женя Ермаков и один неместный студент института физкультуры, фамилию и отчество которого так и не удалось установить, хотя реальные свидетели по обоим убийствам есть.
Ермаков проживал на съемной квартире вместе со своей молодой красивой женой в Южном микрорайоне. Семью часто беспокоили пьющие соседи, которым борец неоднократно делал замечания. В один из дней у Жени сдали нервы, он зашел к соседям и вырезал всю семью, включая ребенка. Протасов поначалу спрятал борца с желанием сделать из него засекреченного суперкиллера, такие мысли посещали воспаленный ум криминального авторитета, но, взвесив все «за» и «против», решил казнить Женю, разом убив двух зайцев. Протасов понял, что человека, совершившего такое резонансное преступление, рано или поздно найдут и выяснят, что преступник является участником ОПГ Протасова. После чего борцу могут предложить уменьшить срок заключения или не применять высшую меру в обмен на показания против криминального авторитета. Второй момент: Протас решил проверить и повязать кровью нового участника своей ОПГ по кличке Атас. Атас прошел проверку, зарезав борца на фазенде босса. Женя умирал долго, единственной просьбой было позаботиться о любимой жене, что клятвенно обещали сделать другие участники ОПГ, наблюдавшие тут же за медленной кончиной своего бывшего товарища.
Вадим Курасов
Продолжение следует
