Прекратится ли это когда-нибудь и как нам в этом жить, рассуждает социолог Евгений Чадаев.
Военной спецоперации российских Вооруженных сил на территории приграничной бывшей союзной республики исполнилось два месяца, а завершения пока не предвидится. За это время каждый из нас сформировал свое личное отношение к происходящему, а многие поменяли если не мнение, то уж точно стадию принятия неизбежного. Мы попытались выяснить у известного хабаровского политолога, философа и социолога общую температуру социального самочувствия Хабаровского края в эти дни. Но разговор получился куда обширнее. Начали с древнегреческих мыслителей, а остановились (вероятно, пока) — на самом, пожалуй, активном «соучастнике» процесса, яро пиарившемся на российско-украинских событиях перед собственными французскими выборами.
Зачем чуждому нам и культурно, и идеологически Западу вмешиваться во внутренние дела славян, и почему коллективные «они» то ли не хотят, то ли уже совсем не могут дать России развиваться по ее пусть особому, может быть, загадочному, но уж точно собственному пути, рассуждает политический эксперт, человек с дипломами четырех вузов, директор Экспертно- аналитического центра «ДВ-РЕГИОН», кандидат исторических наук Евгений Чадаев.
— Евгений Николаевич, начнем сначала — может ли человек быть вне государственных процессов?
— Если издалека, то нам придется начать с Сократа. Это мой любимый мыслитель древности. Все, что было 25 веков назад, сегодня повторяется в точности один к одному. Сократ говорил, что людей вместе объединяют в государство только мифы, какие-то общие взгляды, идеи. Только в XIX веке появляется слово «идеология». Даже территории может не быть, а люди будут себя чувствовать сопричастными государству.
— В чем особенность России в этом смысле?
— Специфика нашего народа – в том, что Россия всегда, если взять веков шесть назад, за пятьсот лет до 1917 года, 320 лет из них провела в состоянии войны. На нас все время нападали, с запада, с юга, с востока, даже с севера в Гражданскую войну, с Камчатки. Все время не давали нам жить в мирном времени. Его просто у нас не было.
— Почему и за что?
— Причина одна. Через 32 года исполняется тысяча лет, как началась война против нас. В 1054 году состоялся Вселенский Собор, где христианство разбилось на две ветви: католическую и православную. Сегодня в мире 280 миллионов православных и в пять раз больше католиков. И с того времени против нас началась и продолжается по сей день эта горячая, теплая, холодная, любая другая война. Она идет непрерывно и везде. Не имеют значения страны, эпохи, континенты. Даже в Золотой Орде были папские нунции (лазутчики, посланники), которые вели ее по русским городам… Хотя, казалось бы, откуда знали эти степняки где что находится, все это…
— И сегодня?
— Сегодня я смотрю, и для меня нет разницы: Байден, Путин, кто угодно, Макрон — противостояние идет на глубинном уровне. Причем католики очень злобны, не прощают. Мы размазали Наполеона, они копили злобу — и произошла Крымская война. Далее мы восстановились, и случился 1917 год — когда к нам подослали группу Ленина. Потом 1941 год — заокеанские ребята профинансировали Гитлера, смахнули все золото Европы, ну и пошли на Россию. То, что идет сегодня — это не дело конкретных персонажей у власти католического мира. Эта война называется этноконфессиальной, когда западный католический мир против православного мира. Названия стран значения не имеют.
— Но если смотреть на поверхности, то сейчас между собой бьются славяне.
— Я смотрю на Моравецкого, это польский премьер-министр, и видно, что у него стеклянные глаза… То же самое наблюдаем на Украине. То, что происходит сейчас, это тоже проект той стороны… Правда, здесь Хрущев нам насолил, хоть и был малограмотный «петрушка». Хорошо умел только гопак плясать, стучать туфлями и все в таком духе. Поэтому его, слабого, и назначили сильные игроки, чтобы управлять. А серость, если ее допустить к власти, начинает верить, что она умная и очень злобно уничтожает все в ответ.
— Что он сделал?
— Когда его поставили первым секретарем КПСС, поддержки у него не было никакой, а его родная Украина — это все-таки 25 обкомов. И он выпустил бандеровцев. Хотя им как пособникам фашистов дали сроки по 25 лет, плюс 10 лет поселений — на два поколения вперед, чтобы не дали потомства, не передали свою идеологию. Но при Хрущеве их выпустили через 10 лет. Они назывались спецпоселенцы, жили в Магадане, в Хабаровском крае их было очень много. Вот они и дали потомство, размножились и теперь, мы видим, срывают с ветеранов и вообще всех людей георгиевские ленточки.
— Очень хочется уже жить мирно…
— Я, конечно, тоже хочу мира, я человек-пацифист, но этот конфликт идет и будет идти. Если раньше католики — это было Просвещение, то сейчас это просвещение профашистское. Поддержав украинский фашизм, недружественные демократии автоматом превращаются в профашистские демократии. Сегодня Европа — это тот самый «Скотный двор» Оруэлла, и нам надо от этой заразы строить забор. Заразна она, как прокаженная, а мы должны защищать свою цивилизацию, культуру, мы должны защитить себя. Это для нас хорошая встряска.
— Говорят, что это Третья мировая война.
— По моему мнению, Третья мировая война началась даже не в 2014 году, на Донбассе, а 10 мая 1945 года. Немцы, когда отступали во время войны — пушки не разворачивали и по своим городам не стреляли. На Украине же — фашизм в чистом виде. Эти бандеровцы, эти их «москаляку на гиляку» и «слава Украине» — это же уровень шимпанзе. Причем, шимпанзе зомбированного, который не понимает, что стреляет в своих же. Украинцы против украинцев. Так могут только наркоманы, зомбированные приматы. Знаете, есть тамтамы африканские, от которых люди в транс впадают. Вот это тоже впадение в такой транс, если вспомнить их шествия, скаканья на площадях…
— Если это всегда было, то почему так долго не проявлялось, и кто дал отмашку?
— По сути, Америка руками бандеровцев уничтожает украинское государство… У Америки еще в 1945 году был послевоенный план уничтожения Советского Союза. Победить в той войне они помогали нам только за наше золото, которое мы платили потом еще не один десяток лет. Можно привести в пример Афганистан, Сирию, Вьетнам, Ирак — методы одинаковые. Снести с лица земли города, поселения, сразу нанести такой материальный урон, чтобы государство не могло подняться, как сейчас на Украине. Ведь нет никакой военной необходимости сносить эти города. Но на их восстановление заранее закладывается бюджет. Понятно, что наши цели будут достигнуты, до завершения операции и капитуляции осталось не так много времени. А пока там выполняются сигналы извне.
— Но зачем?!
— У них приказ разрушать в процессе и во время отступления все, что можно снести. Города эти они все равно сдадут и уйдут. Просто чтобы нанести максимальный ущерб. Это зомбированная масса. С нормальной психикой человек этого не сделает. Там было 900 НКО, неправительственных организаций. Они с 1990-х годов два поколения переформатировали. Прежней Украины нет, славянских корней нет даже у детей, выросли два поколения без славянского братства, на которое мы надеемся.
— Почему Украина?
— А она как раз достает до Казахстана, Узбекистана, Белоруссии, России, Армении, Грузии. Оттуда можно держать под контролем весь бывший Союз и получается центр управления всем миром — Ближним Востоком, Средним Востоком, Россией. Из Украины можно доставать вплоть до Монголии и Китая. Поэтому здесь такая отчаянная борьба.
— А как это отразилось на нас с точки зрения общественного настроения?
— У нас последние 30 лет растворяли патриотизм, — «ура-патриоты», «квасные патриоты», само слово «патриотизм» стало гадким. Это внедрялось в общественное сознание. Появились учителя и учебники, программы, подготовленные фондом Сороса, которые очень интенсивно уничтожали все наши ценности. Но недавно, когда стали показывать кадры спецоперации, настоящий патриотизм возродился.
Тех, кто против, очень мало. Кто успел убежать — убежали, их сразу было видно. У всех остальных, как в первый год Великой Отечественной войны, когда на нас напали, возродился в таком формате именно патриотизм России, который был у нас много веков. Как сказал Бисмарк: «Я знаю много способов, как разбудить русского медведя, но не знаю ни одного, как его остановить».
— Вряд ли вторая сторона рассчитывала на такой эффект…
— Когда показали расстрел наших военнопленных и прочее, расчет у заокеанских кукловодов был в том, чтобы российский народ устроил гражданскую войну, снес руководство страны изнутри, как это было во многих странах. От того, что россияне жить станут хуже, вырастут экономические проблемы и народ мигом снесет власть. Но для нас экономическое благополучие и патриотизм — это очень разные понятия. Святее патриотизма у нас ничего нет.
Это Америка — страна эмигрантского отребья и бандитов. У них нет понятия Родины как в нашем понимании. Вот за две-три недели с начала спецоперации как раз и проснулся наш патриотизм. И только потом до них дошло, что наступил противоположный эффект, что даже если будет объявлена всеобщая мобилизация, мы все пойдем защищать Родину…
Особенно это стало ясно после провокации в Буче.
— Думаете, они всерьез поверили, что эта откровенная кровавая «клюква» — результат действий российских военных?
— Они прекрасно знают, что это шоу. Но они уже намертво втянулись в политику Вашингтона. У нас же сегодня исчезла неуместная критика, посерьёзнели лица людей. Идет обращение наших соотечественников в сторону органов власти на предмет работать вместе, руководить, говорить, что и как. Негласный позыв у населения к открытости власти. Говорить, для чего, почему, как будем работать, но чтобы это было взаимно и добровольно. Время действительно военное, это уже осознали все.
— Получается, мы зря с таким придыханием всегда смотрели на Европу?
— Если раньше действительно хотелось в Европу — дух Просвещения, достижения, культурные ценности за много веков, то сейчас она воспринимается как отбраковка цивилизации. Байден приехал, построил всех, ничего не подписал, все на себя перевернул, уехал. Это пародия на солидарность. В 1945 году закончился Третий рейх. Мы его разбили. И тут же возник план Маршалла, и рейх был восстановлен. Снова главная страна в экономике — это Германия. Это Четвертый рейх, с военной организацией НАТО, в чистом виде, абсолютно, они его восстановили в тех же границах, что были у Гитлера, с единым управлением.
А Рейху нужна война. Со стиранием в порошок славянского мира. Вспомнить самого злобного человека против России, — Папа Римский Иоанн Павел II, поляк. Когда он умер, через четыре дня открыли энциклику (его завещание), а там он просто призывал весь католический мир «на Восток». Против России и славянского мира. По сути это духовный приказ для всех: Макрона, Байдена, Папы Римского, для всех католиков. И сейчас он сработал в самом прямом смысле.
— По поводу блокады Ленинграда с некоторых пор, когда «стало можно», раздаются голоса: сдали бы тогда город и сейчас пили бы «Баварское» на европейских улочках. И сейчас звучат подобные мнения по поводу текущей ситуации…
— Не пили бы, ни тогда, ни, тем более, сейчас. Но эта ситуация вскрыла другое преимущество. В 1907 году была учреждена Федеральная резервная система. У царя России было золото; 47,5 тонны, в Испании оно хранилось. И первым декретом Ленина был: мы никому не должны и нам никто не должен. ФРС – это долларовая система. Сегодня 900 военных баз охраняют доллар по всему миру, и за этот фантик мы должны еще и платить 10 процентов. Доходность — 10 центов потратил, напечатал стодолларовую бумажку, доллар потратил – тысячу долларов напечатал. В тысячу раз больше. Сто тысяч процентов. Карл Маркс, еврейский экономист, говорил: «Нет такого преступления, на которое не пойдет капитал ради прибыли в 300 процентов». А сто тысяч процентов? Вот сегодня идет борьба за сто тысяч процентов.
Доллар не называют деньгами, это долларовая бумага. В мире бумажных денег больше в десять раз, чем золота. В нем начинки нет, конфета, только без начинки. И все попытки изменить это заливаются кровью. Каддафи захотел золотой динар — его уничтожили. Япония хотела свободно конвертировать юани — получила удар-цунами по Фукусиме.
— Сегодня Россия ушла от доллара. Что дальше?
— В истории России война всегда мобилизовала все внутренние ресурсы. Русский философ Николай Лосский говорил, что в русском языке есть три слова, которые предопределяют поведение нашего человека: авось, небось и ничего. Сегодня их время закончилось. Пришла пора весь потенциал обратить в дело.
У нас сейчас действительно есть ресурсы: вся таблица Менделеева. Мы производим 2/3 неона, без которого невозможно производить полупроводники. У нас есть вещи, от которых мир зависит, включая продовольствие. Сегодня происходит перезагрузка, переформатирование всей нашей экономики. Традиционных внешних рынков уже нет. Теперь надо будет работать только на себя и с теми странами, которые действительно будут нам дружественными и не временно, а постоянно. Это перезагрузка внутренняя и внешняя.
— Давайте их перечислим.
— Наши настоящие партнеры — Китай, Индия, Вьетнам, Индонезия, в общем, Юго-Восточная Азия. Африка наша — она франкоговорящая, но большой дружбы у них нет. Латинский мир тоже наш, Бразилия, Венесуэла и другие страны. Они как бы спящие, но экономические отношения у нас есть. Сегодня же происходит сращивание политики и экономики, в глобальном общемировом масштабе. Так что у нас есть пять десятков стран, с которыми мы можем выстраивать отношения, и они не против.
— Прокомментируйте с социологической позиции движение «Нет войне». Люди же искренне хотят мира!
— Это все элементы информационной войны. Есть такое выражение у Черчилля: «Хочешь мира, готовься к войне». У нас сейчас отношение своеобразное. Противников спецоперации очень мало. Люди в большинстве ее поддерживают. Но цель одна — чтобы скорее был мир. Поэтому действия надо продолжать, пусть тяжело, больно, но поскорее, чтобы был мир.
У нас есть два иммунитета. Первый — против гражданской войны (1917-1922 годы), в которой мы официально потеряли 8 миллионов сограждан, брат на брата. И второй у нас страшный иммунитет к фашизму. Чтобы не было еще раз трагедии 1941-45 годов. Пусть будут временные трудности, но только бы не было фашизма. Эти два иммунитета сработали сразу. И они перенеслись на руководство страны, на президента, на государство, чтобы оно скорее покончило с этим абсолютным злом. Это необсуждаемая аксиома. Это та красная линия, за которую нельзя заступать. Нацики, бандеровцы – это все фашизм для нас. Выкристаллизовалось сознание, что фашизма на планете не должно быть, в том числе, на территории Украины.
— Не потому ли сейчас такой разброд в головах, что в 1990-е годы отреформировали наше образование?
— Я 20 лет работал в образовании, в высшей школе. Это происходило на моих глазах. Во все трудные времена уничтожали книги и людей — носителей знаний. Во все времена, несколько тысяч лет. Первым делом идет искажение истории, а потом насаждается чуждая система образования (сегодня, например, Болонская). Ради 5 процентов выпускников, которые хотели уехать на Запад, у нас изменили стандарты для признания дипломов. Ален Даллес говорил: «Раб должен быть здоровым и знать язык своего хозяина». Когда я был заведующим кафедрой государственного и муниципального управления, пришел план, где два обязательных предмета: физкультура и английский. Остальные на выбор. Захват образования всегда очень опасен.
Сегодня для управления миром идет захват парламентов. Через агентов влияния принимают такие законы, где экономике не подняться. Чтобы предприниматель половину дохода отдавал на депутатов, чиновников, проверяющие и контролирующие органы. Со второй половины он должен налоги, сборы, поборы. То, что остается — зарплата работникам, и дай Бог, если останется что-нибудь на свою семью.
— Как это стало возможно в нашей стране?
— Потому что разрешили держать деньги на счетах за границей. Поэтому в Германии, если немец открыл счет за границей — тюрьма сразу.
— Три-четыре года назад Путин сказал соотечественникам: забирайте свои деньги оттуда, пока не началось. Он знал?
— Уже тогда началась подготовка к тому, что происходит сейчас. Как только мы переломили сирийскую операцию в свою пользу.
— Президент хотел, чтобы деньги вернулись в нашу экономику?
— Дело в том, что можно их туда положить, но и потратить только там. Он знал, что эти деньги не отдадут. Или они работали бы здесь, или там лежат.
— Сколько времени вы даете еще на спецоперацию?
— Думаю, месяца два-три, максимум.
— А между тем давно пора начинать посевную кампанию. Как это сделать в боевых условиях?
— Вот тут как раз будут тянуть, чтобы не было посевной, и люди оголодали. Украинцы сами не сделают, настолько они зомбированы и у них промыты мозги. Человек под гипнозом делает все, что ему скажут, а этот гипноз у них был тридцать лет. И сегодня они даже не думают, что надо сеять хлеб.
Когда началась перестройка, я спрашивал про сталинские репрессии у ветеранов, почему они нам об этом не рассказывали? А ветеран сказал: мы до сих пор боимся. Хотя Сталина уже 30 лет не было. Так сегодня и государства Украины нет, есть полное безвластие. Пять миллионов уже убежали из страны и этот процесс продолжается. У части украинской элиты есть гражданство даже не одной зарубежной страны, у них уже есть билеты с открытой датой.
— А как у нас?
— Сегодня те деньги, которые уходили за границу, идут в нашу экономику. Почему нужны деньги? Чтобы люди на них могли купить товар. А если денег нет, смысл производить? Если эти деньги перенаправить на внутреннее употребление, чтобы деньги были у людей, они будут покупать, будет развиваться экономика. У нас своих ресурсов хватает. Мы все выращивать можем. Голод нам не грозит.
— Мы сможем импортозаместиться по всем параметрам?
— Все это время нам разрешалось производить только то, что скажут. Они не добрались только до оборонки. Нам диктовали, сколько напечатать денег и куда их тратить. По сути, это были элементы внешнего финансового управления. Мы ничего не могли сделать.
— А сейчас все можем?
— Можем, потому что отошли от доллара. Газ уже продаем за рубли и национальные валюты. У нас запасов угля разведано на 200 лет вперед. Потом будет нефть и прочее. Других вариантов все равно нет, потому что у нас больше нет ни доллара, ни евро. Они там. Они нам могут принести, занести под нашу юрисдикцию в Центробанк. И мы их можем потратить. И они будут нести нам валюту, ту, которой нам недостает. На нее мы купим, что нам надо. Но главное, что рубль будет работать на экономику. Нам его просто раньше не давали, этого рубля, столько, сколько надо нам для экономики.
— Но между тем что было и что будет, еще надо как-то жить.
— Самое главное в государстве — это разбудить экономическую свободу. Чтобы было выгодно заниматься бизнесом. Когда люди поймут, что вот это можно делать и за это не ударят. Сейчас на это работают государственные меры по поддержке бизнеса, упрощению. Например, проверки пожарной безопасности — было 1200 предписаний, сегодня их 120 осталось. Непроизводственные расходы, поборы, сборы уйдут и появятся деньги на развитие.
— Старт-апы, талантливую молодежь будут поддерживать?
— Они останутся у нас теперь. Если раньше программисты из России уезжали в Калифорнию в Силиконовую долину работать, все силы уходили за рубеж, утекали мозги, то теперь они останутся здесь. Русофобия обернулась обратной стороной, доказав, что талант может быть и здесь применим.
— В свете всего происходящего, как вы оцениваете социальное самочувствие Хабаровского края?
— С одной стороны, вижу тревожность. С другой — нарастает единение людей, государства и власти. Оно без флагов, без митингов, происходит у каждого на внутри личностном уровне. Это чувство Родины. Поддержка президента как государственного деятеля, государственного лица, как главнокомандующего. Каждый может к нему относиться по-разному, но к должности главнокомандующего, от которого сейчас зависит все… В такие периоды человек становится внутренне собранным, мобилизованным.
— А зачем России ее уникальность и самоидентификация?
— Гитлер мечом взял Европу, создал Третий рейх. В Германии уже создан Четвертый рейх по всем признакам, начиная с общей валюты. Экономически затянули все страны в одно, и уже никому никуда не деться. Сначала экономически объединились, затем свой шаг сделало НАТО. Цели одни и те же: уничтожение славянского мира. Они не афишируют, но суть остается: уничтожить до последнего русского, чтобы не было славянского мира, как такового. Тут логики нет, это уже иррациональное мышление.
— Мы будем жить лучше?
— Будем. Абсолютно будем! Мы были связаны по рукам и ногам. Вот такая была российская экономика. Столыпин говорил в начале XX века: не надо ввязываться во все эти международные дела. Давайте отойдем, сделаем экономику, а потом вернемся, но другими. Так сейчас наше руководство сохраняет физическое существование России.
Опрос провела Елена Романова. Фото автора
