Гость редакции — Ирина Валерьевна Зикунова, председатель Законодательной думы Хабаровского края, доктор экономических наук
— Вы уже больше года в роли спикера и со всем освоились. Скажите, что в думе вам не нравится?
— Диссонансом с моим предыдущим управленческим опытом была необходимость демократического принятия любых решений в думе.
— То есть в университете экономики и права вы были начальником, а в думе — все начальники?
— В думе все равны. И, несмотря на то, что тебя выбрали председателем, равенство сохраняется. А чтобы дойти до окончательного решения, необходимо большинство. Но добиться большинства голосов депутатов зачастую непросто. Это было непривычно. Надо было научиться работать в новых условиях.
— Надо полагать, такое для вас не проблема. В школе — отличница, по жизни — отличница. Вдобавок опыт антикризисного управления, о чем была диссертация и что вы преподавали в университете. Значит, умели разруливать разные ситуации.
— Я поняла, что мой прежний научно-педагогический опыт очень пригодился и в думе. Здесь настолько многопланов круг вопросов — и бюджетных, и социальных, и экономических. Очень много обстоятельств, которые требуют того, что в науке называется комплексным подходом. То есть требуется учитывать все и находить точки наилучшего пересечения разных интересов.
— Разве трудно работать в думе, где большинство депутатов представляют одну партию? В частности — ЛДПР.
— Как новый человек в ЛДПР, я сразу же увидела строгую партийную дисциплину. Неукоснительно соблюдается табель о рангах, соподчиненность сверху донизу. Это действует и в думской фракции. Хотя разноплановый состав партийцев было весьма непросто привести к общему знаменателю, особенно в первые месяцы работы думы. На заседаниях фракции много времени уходило на то, чтобы найти доводы, убедить, надавить, иногда даже жестко аргументировать. Но новый коллектив думы прошел свой маленький кризис становления.
— А зачем вы пошли в партию? Разве авторитета в университете было недостаточно для выборов в думу?
— В 2019 году меня назначили исполняющим обязанности ректора. Университет экономики и права был тогда в кризисе. Требовалась поддержка краевой власти. Поэтому, когда предложили поучаствовать в выборах в думу, вступив в ЛДПР, я без особых раздумий согласилась. Мотивация была чисто управленческая: работая ректором, я могла быть депутатом, что принесло бы пользу университету.
— Как сочетается партийная соподчиненность с равенством исполнительной и законодательной власти? Губернатор и спикер — равноценные фигуры или существует первенство по партийной табели о рангах?
— У думы нет оголтелого желания противоречить исполнительной власти. Обоюдная польза — в сотрудничестве. Никогда не чувствовала в свой адрес какого-либо давления от губернатора. В нем нет необходимости — мы все работаем на благо края.
— Как совместить баланс интересов нашей исполнительной и законодательной власти? И чего больше: столкновений или конструктива?
— Некоторые наши депутаты, у которых не было не только опыта законотворческой работы, но и ангажированности в систему исполнительной власти, начинали очень азартно. Вот сейчас начнем трясти министров, писать в прокуратуру, разоблачать всех и вся!
— И что?
— Натолкнулись на неконструктивность такого воинствующего подхода. Просто вламываться в исполнительную власть и создавать конфликтность — неправильно. Чтобы критиковать, надо для начала разобраться. Ирония в том, что люди выбирают депутатов с самым разным опытом. Некоторые не знают, что происходит в исполнительной власти и как строится ее работа. И опять же: с моей точки зрения, критика не конструктивна. Она даже в зале заседаний думы не делает погоды. Когда вижу политический спектакль, который чаще всего для имиджа депутата, мне просто жалко терять время. Вот это мне в думе тоже не нравится.
— В пору выборов кандидаты от ЛДПР обещали много хорошего. Прошел год депутатской работы, давайте вспомним законы.
— Приведу в пример закон о двукратном сокращении ставок в системе упрощенного налогообложения. Он был инициирован думской фракцией ЛДПР. Он был своевременный. Я убеждена, что, несмотря на множество социальных льгот и преференций, истинное благополучие края начинается с экономического благополучия.
Мне еще нравится, что в процессе работы над законом родилась идея создать в думе отдел, который занимался бы подготовкой законодательных инициатив и комплексным анализом последствий законотворчества.
— Закон работает?
— Конечно! Хотя у меня пока нет конкретных цифр, сколько предпринимателей сохранили свою деятельность в пору пандемии благодаря этому закону. Притом что за последние лет пять в крае немало было сделано для стимулирования предпринимательства.
— Вопрос об эффективности не случайный. К примеру, есть краевой закон, по которому фермер, отработавший пять лет на арендованной краевой земле, имеет право выкупить ее без торгов и по кадастровой стоимости. Закону уже лет пятнадцать, однако ни один фермер землю не смог выкупить из-за бюрократических препятствий. Вы могли бы взять на заметку эту тему?
— Обязательно. Спасибо за идею.
— Какие еще законы можно назвать хорошими?
— Шикарный, я считаю, закон о нематериальном культурном наследии. Наш край, где проживает немало коренных малочисленных народов, отличается этим наследием — сказки, былины, песни и т.д. Если этот пласт культуры не поддерживать, то есть опасение его утраты. Суть закона в том, что он предписывает исполнительной власти ставить это наследие на реестровый учет и осуществлять различную поддержку.
Вообще, я считаю все законы хорошими, поскольку они не во вред, а во благо. Возьмем, к примеру, социальный закон, увеличивающий до восьми окладов разовую выплату молодым педагогам. Но обнаружилось, что, получив пособие, в школах они не задерживаются. Поэтому на днях мы приняли в первом чтении закон о том, что такие педагоги обязаны три года отработать в школе.
— Восемь окладов — хорошо. Но есть более сложная проблема. Не секрет, что большинство педагогов и врачей голосовали за депутатов от ЛДПР, которые обещали им справедливую зарплату. Но ничего не изменилось. Как была средняя зарплата, сложенная из большой директорской и двухсменной педагогической, так и осталась. По статистике — высокая, реально — непотребная. И у врачей так же. Когда бывший губернатор Шпорт сказал на приеме у Путина про среднюю зарплату врачей в крае в 80 тысяч рублей, у народа глаза на лоб полезли. Вопрос: когда педагоги и врачи будут получать нормальную зарплату за норматив? Когда в отчетности президенту по майским указам перестанут козырять цифрами, сложенными из оплат за переработку?
— Я знаю обстоятельства этих расчетов «средней температуры по госпиталю». Мое мнение. В стране есть сеть бюджетных учреждений, которые находятся под управлением государства. Мне не понятно, почему до сих пор в этой сфере нет сбалансированной системы, которая имела бы нормальную дифференциацию в оплате труда за норматив. Которая не допускала бы космических зарплат руководящего состава. Ведь есть доказанные диапазоны различий по уровням в оплате труда. Есть все, но…
— Как экономист и как спикер, вы считаете, что можно начать разбираться в этой серьезной проблеме?
— Думский комитет по вопросам социальной политики начал вникать в эту проблему. Во всех финансовых хитросплетениях и в образовании, и в здравоохранении существует много резервов, с которыми надо разобраться. Я не хочу давать обещаний, что мы все поправим — не все в нашей компетенции. Вы же знаете, система строится сверху. Но то, на что у нас есть право, мы постараемся сделать.
— Все обратили внимание, что дума оперативно реагировала на федеральные инициативы во время пандемии.
— Да, мы очень оперативно принимали законы. О механизме выплат семьям с детьми от 3 до 7 лет; о региональной социальной доплате к пенсии в связи с принятием нового прожиточного минимума; о сокращении в два раза транспортного налога; о возможности предоставления денежных средств детям-сиротам на приобретение жилья в любом населенном пункте края. И т.д. Обратите внимание: дума не делит инициативы: если федеральные, то первоочередные, а краевые – потом. Есть проблема с жильем для детей-сирот, значит, срочно ее решаем в рамках нашей компетенции.
— Но в работе думы бывают и каверзы?
— Бывают. Но я бы назвала это другими словами: дума работает на опережение. Примером тому наш самый шумный закон о запрете бестабачных смесей, которыми увлекались дети. Роспотребнадзор поднял тему, депутаты ухватились за ее решение, приняли закон. Но ирония в том, что вскоре после нашего был принят федеральный закон на эту же тему.
— И ваш закон отменен?
— Отменен, потому что федеральным законом введены те же запреты и нормы ответственности. И еще одна ситуация: краевая прокуратура внесла проект закона о запрете торговли алкоголем в многоквартирных домах. А потом появились аналогичные нормы в федеральном законе. И сейчас профильный комитет работает над трансформацией краевого закона.
— Как вы считаете, нет ли разрыва между большими планами власти и реальной жизнью? Речь о намерении построить сотню фельдшерско-акушерских пунктов в сельской местности. А жилья для медработников нет. Да и самих медработников нет. И что будет?
— Насколько я знаю, в проектах модульных ФАПов есть жилые помещения, что решит вопрос по жилью. Но я согласна с вами, есть острейшая проблема закрепления врачей в глубинке.
— Когда-то в Чумикане был уникальный доктор: терапевт, стоматолог и гинеколог в одном лице…
— Проблема закрепления врачей существует не сама по себе, а в комплексе с оттоком людей из глубинки, когда проседает экономическая активность и замирает жизнь в городах и поселках. Решение проблемы упирается в необходимость наш большой край дифференцировать по зонам.
— И что мешает?
— Ничто не мешает. Исполнительная власть должна заниматься этим вопросом. Идею зонирования мы стараемся продвигать через тарифы по южной зоне, зоне Крайнего Севера и приравненной к нему.
— Так ведь в советское время это все было!
— Было! Надо возвращать. В советское время много чего хорошего было.
— Депутаты могли бы взять шефство над данной проблемой по конкретным территориям?
— Почему «могли бы»? У каждого депутата есть свой округ, куда он регулярно выезжает и встречается с населением. Мы ввели дни Законодательной думы в муниципальных районах. До поездки мы изучаем экономическую информацию, обращения граждан и предприятий, то есть составляем проблемную карту района. На выезде работаем с администрацией, с общественностью, с предпринимателями. Потом едем на объекты, где говорим с народом. Завершается поездка встречей с главами поселений. По такой схеме мы поработали уже в Хабаровском и Бикинском районах. Возвращаемся с портфелем поручений и начинаем по ним работать.
— Послушать вас — просто сказка! Идеальная схема. Вы запрашиваете информацию в Минэкономразвития. Что вам дают? Ура-ура. О чем рассказывает вам районная власть? Ура-ура. Главы поселений скажут вам правду при своих начальниках? Не скажут.
— Неправда! Говорят. Сейчас не боятся.
— Допустим. А что вы привезли из районов?
— Есть вопросы, с решением которых в районах просто не знакомы, хотя механизм существует. Мы привезли — навскидку — такие вопросы: о неопределенности полномочий по захоронениям, о ремонте брошенных дорог, о необходимости отладить сертификацию продукции на экспорт, о долгосрочной аренде брошенных зданий под птицеводство, о выделении автобуса для доставки детей в школу, о ремонте рейсовых автобусов, о свалках и собаках, об отсутствии денег на проектно-сметную документацию для ремонта школ и т.д.
— Хорошо. Поверим. Из всего сказанного: по сертификации продукции на экспорт имеется в виду мед? Ближайшее место получения сертификата — Новосибирск. Бред!
— Не только по меду. Такой вопрос задали на птицефабрике по экспорту яиц.
— А что вы можете решить?
— Мы пишем обращение в краевое правительство.
— Оно добросовестно отвечает, что решить вопрос нет возможности по таким-то причинам…
— Дальше мы пишем в федеральные структуры о том, что такие условия сертифицирования не способствуют развитию, а только демотивируют предпринимателей. Писать, писать и писать — вот в чем печаль депутатской работы.
— Ну хоть какой-то результат есть от такой писанины?
— Результаты случаются. Такой пример. По закону наши пчеловоды могли получить для своей пасеки стационарный участок в аренду. А у нас пчеловодство кочевое, за сезон меняется несколько мест. Дума озадачилась внесением поправки в Лесной и Земельный кодексы о возможности заниматься кочевым пчеловодством без оформления аренды лесных участков. Мы заручились широкой поддержкой законодателей других территорий. Инициатива принята, сейчас наша поправка находится в Госдуме на рассмотрении.
— Такое редко случается.
— Наша законодательная инициатива — это одно. Правительство РФ — более веский инициатор изменений законодательства. Поэтому мы также обращаемся в федеральное правительство и министерства. Например, в Минсельхоз обращались с просьбой продлить программу финансирования прямых затрат на строительство тепличных комплексов, что актуально для нашего края. Решение принято.
А вот одна очень серьезная экономическая инициатива не нашла поддержки в федеральном Минфине. Сейчас будем писать напрямую Михаилу Владимировичу Мишустину. Проблема в чем? Предприниматели, работающие в Хабаровском крае, могут быть зарегистрированы на другой территории, куда уходят их налоги. Потому что там установлен налоговый демпинг. Возникает непотребная ситуация налоговой конкуренции регионов между собой. Это становится даже предметом торга и спекуляций со стороны предпринимателей. У нас была «веселая» история с аптекарями, когда они выставили условие по налоговой ставке в один процент, иначе уйдут на регистрацию в Амурскую область. Знаете, как я с ними разговаривала?
— Надо полагать, на матах…
— Почти. Почему люди платят налог со своей зарплаты в 13 процентов, а аптекари хотят платить 1 процент?! Какой кризис коснулся их в прошлом году, когда у них бешено выросла выручка?
— Интересно, какой ответ дал Минфин?
— Минфин не может это изменить, потому что такой порядок. Вот такой получили отлуп. Поэтому мы пишем письмо Мишустину, прилагаем ответ Минфина и называем межрегиональную борьбу за налоги своими именами.
— Речь идет о предпринимателях какого статуса?
— Статус индивидуальных предпринимателей.
— Так ведь и крупные компании, холдинги работают у нас в крае, а налоги уходят в Москву.
— Это та же проблема. По всей стране.
— И свои интересы они очень хорошо лоббируют?
— Конечно.
— И перебить их лоббирование — большая проблема?
— Перебить трудно. Но и молчать нельзя. И мы не будем молчать.
— За что еще бьется дума?
— За увеличение перечня жизненно важных лекарств, стоимость которых должна быть компенсирована из федерального бюджета. Обращение не нашло поддержки. Просили увеличить выплаты беременным женщинам с 3 до 6 тысяч рублей, потому что у них часто возникает сахарный диабет. Федералы тоже не поддержали.
Мы ходатайствовали об увеличении с одной до десяти тысяч рублей выплат лицам, ухаживающим за инвалидами. Эта инициатива прошла. И я не исключаю, что мы не одни ходатайствовали. Еще было обращение, чтобы не снижался уровень обслуживания авиапассажиров.
Отправляли обращение Мишустину по влиянию пандемии на экономику, где также предлагали конвертировать долг Хабаровского края перед кредитными организациями в бюджетные кредиты. Тоже пока не прошло. Действует пока механизм межбюджетных трансфертов, компенсирующий выпадающие доходы. Поступило по прошлому году дополнительно 13,4 миллиарда рублей, из которых примерно 8 миллиардов непосредственно на здравоохранение.
— В правительстве часто говорят, что федеральная бюджетная поддержка краю значительно увеличилась. Это пиар Михаила Владимировича Дегтярева или правда?
— В определенной части это правда. Механизм выплат из федерального фонда пострадавшим дольщикам хорошо заработал именно при Дегтяреве. То есть сбор документов, возможность для семьи получить компенсацию — это очень сложная процедура, но она работает.
Насколько связан Дегтярев с выплатами в здравоохранении во время пандемии? Я бы сказала, что здесь общий тренд на федеральный патронаж, на федеральное финансирование.
Есть другой момент. Если посмотреть на бюджет 2016 года, то 82 процента составляли краевые доходы, остальное — федеральные. Сейчас 30 с лишним процентов — федеральные деньги, остальные — краевые. Это не значит, что в крае стали меньше собирать налогов. Просто стало больше миллиардов федеральных денег, в том числе благодаря национальным проектам, модернизации первичного звена здравоохранения и т.д. Это общий тренд на вливание федеральных средств в будущее развитие регионов.
— То есть вы хотите сказать, что Хабаровский край отнюдь не бедный?
— Не бедный. У края хорошая налоговая самодостаточность. Но может быть лучше. Как экономист могу сказать, что у исполнительной власти могло быть больше результатов по управлению краевой собственностью и извлечению из этого доходов. Эта статья весьма скромная в сравнении с другими. Это хороший резерв и улучшение качества в выполнении тех или иных государственных услуг.
— А реализация краевого имущества?
— Я не сторонник. Как только вы что-то продаете, то перестаете им управлять, оно уходит в коммерческую сферу. Лучше не продавать, а хозяйствовать.
— Вернемся к думе. Народ говорит: были недовольны «Единой Россией», выбрали ЛДПР, надеясь на перемены. А что кардинально изменилось? Разве другой партийный состав думы не мог заниматься этими же вопросами? Выходит, при любом раскладе та же система…
— Это нормально: любая система инерционна. Опять же: любые перемены делаются в исполнительной власти. Если ты начинаешь притеснять исполнительную власть, начинается драка между исполнительной и законодательной властями. А это политическая нестабильность. Это плохой путь.
Мы сейчас говорим о серьезной проблеме. Что могут депутаты? Написать запрос. Поставить проблему. Обсудить на совещании. Выступить в прессе. И что? Реальные инструменты управления находятся в исполнительной власти. Топчись не топчись, депутат, делать дело будут там.
— А что вам делать?
— Давить. Не сбавлять обороты. Продавливать эту систему отписок и отговорок. Бороться надо.
Мы с вами сейчас говорили о тяжелых рутинных вопросах. Попробуйте по ним по всем разработать обращения, дождитесь одобрения из других регионов, протрубите по федеральным министерствам, достучись до премьер-министра или до Госдумы… А переписка на краевом или муниципальном уровнях? Это все долго. Это неблагодарно. Но такова жизнь.
Я верю в принципе в ответственность людей. Но как показывает грустный опыт думы, некоторые даже очень благоразумные люди, попадая во фракционную обойму, начинают руководствоваться зарабатыванием себе эпатирующего, шумного авторитета. Поэтому, если честно, я бы не хотела, чтобы прирастали другие фракции, кроме ЛДПР. Она для меня и моих товарищей является более управляемой. И так сложилось, что она принимает на себя ответственность за стабильность.
У меня есть идеалистическое желание — развивать думу как сообщество квалифицированных депутатов. Профессионализм депутатов очень важен.
А мы — необстрелянные депутаты — работаем всего второй год. В чем-то мы, конечно, уже разобрались. Дальше должно быть только лучше.
Раиса Целобанова
e-mail: tselobanova1950@yandex.ru
В опросе также участвовали Владимир Чернышов, Ирина Северцева, Андрей Дунаевский
Фото Андрея Дунаевского
