Гость редакции — Александр Александрович Прохорец, заместитель мэра Хабаровска по промышленности, транспорту, связи и работе с правоохранительными органами
— У всех на слуху провалы грунта на самой оживленной автомагистрали в Хабаровске — на улице Павла Морозова. Для города это маленькая трагедия?
— Трагедия отнюдь не маленькая. Проблема серьезная. Три больших потока машин — по проспекту 60-летия Октября, по улицам Краснореченской и Павла Морозова — теперь пойдут только по двум магистралям. Нагрузка увеличивается очень прилично. Сейчас самые большие автомобильные пробки на Краснореченской.
— Что там случилось?
— Дурные шутки с нами играет Амур с 2013 года.
— А конкретнее?
— В 1973 году там, на глубине в семь метров, соответствующей нулевой отметке водности Амура, был уложен канализационный коллектор. Он забирает стоки почти половины города. По нему стоки идут на станцию очистки. Диаметр трубы коллектора 1,5 метра. И на данном участке труба уложена по оси дороги, то есть не поперек, а вдоль под автотрассой длиной примерно на 350 метров.
В 2013 году, когда было большое наводнение, этот участок дороги затопило, он довольно долго находился под водой. Видимо, произошло перенасыщение грунта влагой. И в 2014 году там случился первый провал.
— Небольшой?
— Да, небольшой. «Горводоканал» устранил его. И до нынешнего года — фактически семь лет — все было нормально. А нынче, как мы полагаем, подмыло основание коллектора, и он в нескольких местах просто провалился. Причем второй раз он проваливался не на одном участке, а на трех-четырех-пяти участках. И продолжает проваливаться. Приведу вам некоторые сообщения диспетчерской службы. Например: в 4 часа утра в районе пешеходного перехода образовалась воронка диаметром четыре метра и глубиной полтора метра. В 7 часов 40 минут зафиксирована просадка дорожного полотна диаметром два с половиной метра и глубиной в метр.
— Есть некая неопределенность, непредсказуемость?
— Раньше в трубу опускали видеокамеру в нескольких местах, которая показывала просветы. А теперь камера там не проходит. Уходит грунт. Пробурив в нескольких местах, мы обнаружили, что в глубине все обводнено — там жижа.
— Коллектор сейчас вообще не работает?
— Коллектор еще действует. Но сейчас стоит вопрос его замены на этом участке.
— Полностью или частями?
— Частями вряд ли. Как минимум надо менять сотню метров коллектора. А если брать такое расстояние, то надо копать полностью всю улицу Павла Морозова, от бордюра до бордюра.
— А если сначала откопать правую сторону, а потом левую…
— Не получится! Очень большой объем работы. Потому что глубина семь метров, считай, уровень третьего этажа. И труба в полтора метра диаметром — очень тяжелая. Проблема еще в том, что труб такого диаметра на Дальнем Востоке никто не производит. Ее потребуется заказывать на западе страны.
— Откуда вы знаете такие нюансы?
— В мэрии было заседание городской комиссии по чрезвычайным ситуациям. Она была создана раньше в связи с наводнением, а тут новое ЧП. На заседании было дано поручение провести экспертизу, чтобы четко понимать, с чем это ЧП связано. Если с подтоплением, с чрезвычайной ситуацией, то город сможет претендовать на возврат средств, расходованных на ремонтно-восстановительные работы, из краевого или федерального бюджета.
— Что думают наши ученые по поводу нынешней чрезвычайной ситуации?
— На заседание комиссии были также приглашены ученые из ТОГУ и ДВГУПС, которые занимаются дорогами и тоннелями. Их предложения — сделать микротоннель для коллектора или устроить кессон вокруг трубы — сейчас отрабатываются.
— А что говорит в данном случае «Водоканал»?
— С учетом предложений ученых «Водоканал» изложил на комиссии четыре варианта развития событий, то есть четыре варианта ремонта. Из них выбрали два как наиболее целесообразные.
— Какие учитывались критерии?
— Первый — это экономическое обоснование. Второй — каким может быть экологический ущерб природе, так как в период замены трубы коллектор не будет работать. Будет вынужденный сброс неочищенных стоков. В данное время «Водоканал» монтирует временный коллектор по поверхности с диаметром трубы в 60 сантиметров, который позволит перекачивать часть стоков, но все не сможет. Еще для окончательного решения он готовит обоснование плюсов и минусов двух вариантов, цены ремонта, возможных подрядчиков и т.д. Поэтому в ближайшее время никакого восстановления дорожного полотна не будет.
— Значит, там ездить нельзя?
— Мы стараемся урегулировать транспортный поток в обе стороны. Правая сторона улицы Павла Морозова (из центра города в Южный) закрыта полностью на участке от улицы Юнгов до улицы Радищева. Был первый вариант временной схемы объезда: по улице Юнгов с выходом на улицу Радищева. На днях сделали второй вариант: освободили временную стоянку и сделали временный объезд прямо по улице Павла Морозова вдоль дома с номером 113. Установили дорожные знаки, обозначили пешеходные переходы для жильцов близлежащих домов.
— Как жильцы восприняли проезд под окнами дома?
— Разумеется, они недовольны. На днях я встречался с жильцами. Понятно, что им неудобно. И тем, кто стоит в пробках, тоже неудобно. Но такая ситуация: коллектор нормально действовал 48 лет, а нынче случилось ЧП.
— А как левая сторона — из Южного в центр города?
— Проблема усугубляется: в этом же месте тоже начались провалы на тех полосах, которые ведут из Южного в центр города.
— И все-таки: можно ли было эту проблему предвидеть?
— Вообще, «Водоканал» ее предвидел. Он уже готовил проект, по которому намечал вынести коллектор за пределы автомагистрали. Но сейчас требуется окончание проектирования и прохождение государственной экспертизы.
— Это надолго?
— Примерно в феврале 2022 года проект может быть готов к реализации. Но продержится ли дорога до февраля — тоже большой вопрос.
— Давайте уточним: какая может быть приблизительная цена вариантов ремонта?
— От двухсот миллионов до миллиарда, а то и полутора миллиардов рублей. Все будет зависеть от сложности работ и от экологического ущерба. Если «Водоканал» начнет менять эти 350 метров трубы в существующей проекции, тогда период сброса неочищенных стоков продлится минимум месяца полтора. Это при условии, что и труба нужного диаметра, и все прочее будут в наличии и на месте действия.
— А дорогой вариант?
— Дорогой вариант — это по опыту Санкт-Петербурга, где обводненные грунты, где приблизительно такие же проблемы. Они используют проходческие щиты, которые делают тоннели диаметром в шесть метров.
— Почти метро…
— …и в это метро укладывается коллектор. Это самый дорогой вариант. Но такой техники у нас нет. Ее надо оттуда везти, искать подрядчика. Хотя это самый экологичный и самый современный вариант, который исключит любую деформацию коллектора в дальнейшем, которому не страшны никакие амурские наводнения.
— А что если попросить питерцев по-братски поделиться с Хабаровском техникой, трубами?..
— Сказать коммерсантам: сделайте нам работу на миллиард рублей, а мы выразим вам благодарность?..
— Хорошо, не будем просить. Есть ли там место, где можно сделать метро под коллектор?
— Предполагается вынести его на обочину, где сейчас тротуар, для чего будет проведена экспертиза с учетом множества нюансов.
— Сейчас народ все шишки возлагает на мэрию, дескать, она во всем виновата. А когда делали эту дорогу, то хорошо ли думали о перспективе? Ведь в Южном районе Хабаровска было древнее русло Амура, а к нему стекались ручьи и речушки… Чему свидетельством многочисленные нынешние овраги на склонах. То есть места там весьма зыбкие.
— Кто и о чем думал, какой нам смысл судить задним числом? Как бы ни было, но коллектор действует с 1973 года, а дорогу строили в 2000-е. Конечно, плохо, что он находится под дорогой. Возможно, когда ее строили, то исходили из экономии. Дескать, свободное место, не нужно ничего сносить… Но что делать? Экстрасенсов среди нас нет, предугадать реально ли?
Вот сейчас мэрию упрекают в том, что почти одновременно с провалами на улице Павла Морозова начали ремонт проспекта 60-летия Октября в районе улицы Аэродромной.
— И действительно! Совпало?
— Совпало, конечно! Там работы начались по плану, и остановить их нельзя, поскольку заключен государственный контракт. Есть сроки, есть финансирование, есть (в конце концов!) закон, который не позволяет прерывать контракт из-за автомобильных пробок.
— Надо понимать так, что мэрия сейчас пока не определилась, какой вариант выбрать?
— Да. Решение будет после детального обоснования всех возможных рисков. Многое будет зависеть от суммы природоохранных штрафов. За два месяца — одни деньги, за более длительное время — другие. И если сумма штрафов будет сопоставима с дорогим вариантом ремонта, то почему его не сделать?
— Насущный вопрос: этот участок дороги будет закрыт для проезда надолго?
— Минимум на полгода. Даже если сейчас просто раскопать дорогу и поднять коллектор, требуется, чтобы Амур ушел на нулевой уровень, то есть ниже залегания коллектора. Иными словами, есть опасность, что раскопав его, мы сделаем там… озеро, так будет давить Амур. А кто скажет, когда у Амура будет нулевой уровень?
— Разве для предотвращения рукотворного озера нет технических решений?
— Проблема, конечно, решаема. Это вариант строительства так называемого кессона вдоль трубы. Но он тоже весьма затратный.
— Не получится ли так, что мэрия запоздает с объявлением чрезвычайной ситуации по провалам, а по этой причине не получит возмещения затрат на ее ликвидацию?
— Врио губернатора Михаил Дегтярев объявил общую чрезвычайную ситуацию в связи с наводнением. Этот режим сейчас действует. Вопрос в том, чтобы включить наши ремонтно-восстановительные работы в перечень мероприятий по ЧС. Мы не опоздаем.
— А ведь народ не понимает, почему нет объемных работ на провалах. И думает: мэрия сделала самое простое — запретила проезд, оградила провалы и…
— Поэтому я везде и всем стараюсь объяснить, что никакими срочными мерами мы не решим проблему. И большой работы на провалах не будет довольно долго.
— А вдруг туда заглянут любопытные дети и провалятся?
— Открытых провалов нет. Как только они возникают, мы их сразу же засыпаем сланцем, щебнем. Ежедневно туда уходит по 20-40 тонн. Там организовано круглосуточное дежурство.
— Какой смысл засыпать провалы, если это кардинально не решает проблему?
— Поймите, их нельзя оставлять открытыми! Любой пацан заглянет туда и пропадет безвозвратно!
— Есть ли у города специалисты, техника на проведение большого восстановительного ремонта?
— В принципе, есть. Понятно, что «Водоканал» сам со всем не справится, он будет привлекать подрядчиков.
— А деньги?
— Деньги у «Водоканала» тоже есть. Но если расчет будет на полтора миллиарда, то, конечно, придется просить помощи.
— Хотите ли вы обратиться к горожанам по поводу нынешней чрезвычайной ситуации?
— Да. Горожанам надо понимать, что возникшую проблему быстро нельзя решить. Ситуация пренеприятнейшая, но ее надо перетерпеть. Желательно скорректировать свои графики передвижения по городу, быть может, даже временно пересесть на общественный транспорт. Городская власть принимает все необходимые меры. Мозги кипят у всех.
— Однако ведь есть и несознательные граждане?
— Есть, хотя провалы огорожены, хотя там дежурят дорожные инспекторы и стоят запретительные знаки. Но есть несознательные водители грузовиков, которые пытаются прорваться через ограждение. А представьте, как давит на грунт 40-тонная фура!
— Провалилась бы хоть одна такая агрессивная фура, был бы жестокий, но урок. Никто там еще не попадал в провалы?
— Сплюньте! Не дай бог!
— Давайте перейдем к другой теме. Например, к ремонту дорог. Вы встречаетесь с горожанами, вам задают вопросы…
— Для меня самое неприятное то, что у некоторых бытует мнение, якобы, контракты на ремонт дорог разыгрываются среди своих людей.
— А разве нет?
— Сейчас расскажу. Я ведь до нынешней должности все-таки шесть лет был начальником УВД города и многое знаю. А как только пришел в мэрию на эту должность, то сразу же постарался сделать так, чтобы эта сфера была наименее коррупционно критикуемая.
Начнем разбираться с конца — с приемки отремонтированной дороги. Сначала выезжает сотрудник технадзора управления дорог, который на каждом километре делает не менее трех вырубок образцов асфальта. Есть аттестованная коммерческая лаборатория, с которой у мэрии контракт, которая дает заключение о соответствии (или несоответствии) уложенного асфальта нормативной прочности по нагрузке и прочим характеристикам из технического задания. При приемке мы также смотрим на наличие бордюров, автобусных остановок, освещения и прочего, что предусмотрено проектом. Допустим, городское управление дорогу приняло. Но за нами идут другие организации, которые также имеют право делать вырубки асфальта. Это ФКУ «Дирекция строящихся дорог «Дальний Восток», которая отдает образцы в свою лабораторию. Это РосдорНИИ, который контролирует дороги. Это прокуратура, которая в рамках своих полномочий тоже может делать вырубки асфальта. А еще проверяют депутаты разных уровней, представители партий, Общероссийский народный фронт, Общественная палата…
— Достаточно, достаточно… Понятно, что проверяющих очень много.
— Поэтому подрядчики понимают, что химичить не выгодно. Что мы не примем дорогу, если будет хоть одно отрицательное заключение. Что ему придется за свой счет переделывать брак. Что подрядчик не получит деньги, пока на акте приемки не будут поставлены все до единой подписи.
— Разве нельзя подкупить лаборантов?
— Подкупить можно, но сложно — всех не подкупишь.
— Сейчас понятно, почему у нас все дороги в «квадратиках». Оказывается, в тех местах делали вырубки асфальта для проверки его качества.
— Сейчас мы стараемся так влиять на пул подрядчиков, которые участвуют в аукционах по дорогам, чтобы у нас не возникали ненужные проблемы.
— Каким образом?
— Стараемся формировать аукционы суммой по 200-300 миллионов рублей. Формирование работ в таких суммах накладывает на подрядчика определенные обязательства: он может выйти на аукцион, лишь обладая опытом выполненной генподрядной работы примерно на 100 миллионов рублей. То есть до нашего аукциона он уже должен иметь опыт исполненного государственного контракта, принятого с должным качеством.
— И этого достаточно?
— Это не все. Еще закладываются гарантийные обязательства подрядчика примерно на десять процентов от стоимости контракта. Сумма вроде бы небольшая, но она будет находиться на счету администрации города четыре года — до истечения срока гарантии.
— И на каждую дорогу есть гарантия?
— Да, на каждую отремонтированную или построенную дорогу составляется гарантийный паспорт. Если до истечения гарантийного срока технадзор или граждане обнаруживают брак, мы пишем письмо подрядчику, и он его устраняет за свой счет, да еще будет занесен в список недобросовестных.
— Говорят, что крупные выгодные контракты забирают сторонние подрядчики, а нашим достаются «объедки».
— Неправда! Есть два муниципальных предприятия: «Дорремстрой» и «Дорожник». Причем нам важно, чтобы «Дорремстрой» был генеральным подрядчиком на объекте. Например, ему самому затруднительно выполнить контракт на полмиллиарда рублей. Поэтому он берет на субподряд тех, кого считает нужным. Но ответит за все перед государством «Дорремстрой» как генеральный подрядчик. Возьмет на субподряд недобросовестных, значит, доделывать или переделывать будет сам. Потому что главное — это качество и сроки.
В данный момент подрядные работы в городе выполняют одна муниципальная организация «Дорремстрой» и три коммерческих — «Благострой», «Дальинтерсервис» и «Успех». Все они хабаровские. Это основные игроки на наших аукционах, они идут на крупные подряды, понимая, что при больших деньгах и ответственность немалая. К примеру, «Дальинтерсервис» выполнял работу по ремонту улицы Выборгской.
— Хорошо сделали улицу.
— Реально хорошо. Прошло уже два года, а замечаний нет. Помимо городских, он выполняет контракты и на федеральных дорогах. Кстати, кроме других, у каждого из этих подрядчиков есть свой асфальтовый завод.
— Раньше асфальт варили прямо на глазах горожан…
— У них современные заводы, с числовым программным управлением. Сейчас люди вкладывают деньги в эффективную технику, создают добротное производство, то есть всерьез занимаются развитием дорожной отрасли. Понимают, что ушло время девиза «украл – выпил – в тюрьму». Ведь чтобы хорошо зарабатывать, надо иметь хорошую базу. А зарабатывать есть где — фронт работ по дорогам на многие-многие годы!
— Стало быть, контрактов много?
— Мы по Хабаровску играли нынче контракты на полтора миллиарда рублей только в рамках национального проекта «Безопасные качественные дороги». Это огромный объем работ на 83 улицах. Хватит всем!
— Контракты идут только в начале года?
— Не обязательно. Последний контракт был по проспекту 60-летия Октября, который заключали в августе, от улицы Аэродромной до улицы Суворова. Еще будет аукцион по барьерным ограждениям по улице Волочаевской, чтобы разделить потоки машин для исключения встречных ДТП. Сейчас мы контрактуем 2022 год за счет муниципального и краевого бюджетов на сумму 959 миллионов рублей. А правительство страны смотрит, есть ли у нас объемы. Если они набираются, то нам добавятся федеральные деньги.
— Не может быть, чтобы кто-то из подрядчиков не срывал работу. Или не напортачил…
— К крупным подрядчикам у нас претензий пока нет. С мелкими подрядами такие ситуации возможны. Ведь мы обязаны проводить аукционы в поддержку малого и среднего бизнеса в пределах 30-50 миллионов рублей. Это, к примеру, по ремонту тротуаров, обустройству остановочных павильонов и т.д. По отремонтированной в прошлом году улице Шелеста есть претензии к подрядчику: посыпались бордюры, есть вопросы по дорожному полотну. И он сейчас весь в гарантийных работах. Поэтому, уважаемые граждане, не переживайте: исправление брака идет не за счет мэрии, а за счет гарантийных обязательств подрядчика.
— Наверно, мы скоро выйдем на московский уровень благоустройства дорог?
— Зря шутите! У нас в центре города дороги хорошие. А в этом году сделали уйму дорог еще и в частном секторе всех районов города, там, где раньше с трудом пробирались. К примеру, на Красной Речке это улицы Матэ Залки, Луганская, Магаданская. На Пятой площадке — улицы Халтурина, Вологодская и др. В центре города — переулки Дзержинского и Владивостокский. В Волочаевском городке сделали все три улицы. В Северном — улицы Хорышева, Партизанская и т.д.
— А принцип выбора объектов есть?
— По принципу максимального обращения граждан. К примеру, сделали полтора километра дороги по улице Штурманской, ведущей к садовым участкам, хотя там жилых домов вообще нет. Понятно, что дачникам хочется, чтобы всю улицу заасфальтировали.
— Где в городе самые проблемные места?
— Улица Тихоокеанская и проспект 60-летия Октября. В плане ремонта весь проспект, но мы его приостановим, так как по нему пойдет большегрузная техника на снос бараков. Проспект разбит грузовым транспортом, которого (по моему мнению) в городе просто не должно быть. Объезд, который скоро сдадут, конечно, решит проблему транзитного транспорта, но отчасти. 40-тонные фуры, которые едут в город на базы, останутся. Я считаю, что для них на въезде в город должна быть единая разгрузочная площадка по примеру Москвы. В столицу грузовой транспорт не въезжает.
На Тихоокеанской требуется ремонт от Шелеста до Трехгорной. Там образует пробку поворот на улицу Даниловского. И еще вопрос формата пешеходных переходов в районе двух вузов. Горожане однозначно высказались против надземных переходов — их и не будет. А подземные очень дорогие. Возможен компромиссный вариант: синхронизировать по времени светофоры трех пешеходных переходов. Если не будем ремонтировать Тихоокеанскую глобально (до шести полос), то будем расшивать узкие места локально.
— Почему так?
— Потому что первый раз аукцион по Тихоокеанской не состоялся. Объект очень сложный — и по сумме, и по объему работ. В данный момент контракт выставлен на второй аукцион. Если кто-то на него выйдет, то начнем работать в 2022 году в глобальном формате на 1,2 миллиарда рублей. Не будет желающих, перейдем к усеченному варианту.
— Возле редакции работает человек, который бьется за дороги вокруг школ.
— Владимир Рыбалко, наверно? Он молодец. Могу только приветствовать его гражданскую позицию. Мы стараемся ремонтировать дороги, ведущие к образовательным и лечебным учреждениям. За них же нас больше всего и критикуют.
Но надо понимать: если делается дорога в рамках проекта «Безопасные качественные дороги», то в него входит и тротуар, и освещение, и остановки, и переходы. Но там, где это возможно. Бывает, что улица не позволяет проложить тротуар.
А ремонт отдельных тротуаров, дворовых проездов идет за средства городского бюджета. И ремонт тротуаров делается там, где больше всего нареканий или обращений граждан к мэру или где есть судебные решения по их искам. Ремонт всех тротуаров сразу мы не осилим, денег не хватит.
— А вот такая ситуация: дорогу отремонтировали, но несколько метров ухабов проезда от нее к дому не тронули…
— Очень просто. Если этот проезд значится как придомовой участок, если он в общедомовой собственности, то мэрия не имеет права расходовать на него деньги. Ремонт надлежит делать самим собственникам за свой счет. Второй вариант: участок от дороги до дома может быть бесхозяйным, он не зарегистрирован как объект собственности, он не внесен в казну города. На его ремонт мы тоже не имеем права тратить деньги. Мы ремонтируем только те дороги, которые внесены в городской реестр.
— Но ведь можно внести?
— Можно. Но эта процедура длительная и затратная. Для наведения порядка в этом деле существует городская программа паспортизации ничейных дорог до 2025 года. Выполнив ее, сформируем еще одну до 2030 года.
— Сколько всего дорог в городе?
— Всего порядка 900 километров. Примерно чуть больше половины из них паспортизированы.
Еще сейчас сформирована программа ремонта дворовых проездов до 2030 года. Если ее делать разово, то потребуется 400 миллионов рублей. Таких денег у мэрии на это дело нет.
— Давайте попросим у губернатора.
— Так Дегтярев и без того выделил городу 300 миллионов рублей на благоустройство дворовых территорий.
— Вот и славно! Пусть еще выделит столько же на ремонт дворовых проездов. Это же не логично — двор разукрасить, а проезд по двору в колдобинах…
— ……
— Ну не вы, а мы попросим, от газеты. Михаил Владимирович, сделайте еще одно доброе дело! Тихо. Без шума. До выборов. Дела ведь важнее слов.
Раиса Целобанова
В опросе также участвовала Ирина Северцева
