Гость редакции – Николай Борисович Постоев, начальник управления ветеринарии правительства Хабаровского края, кандидат биологических наук
— Народ боится, не придет ли к нам какая-нибудь очередная чума или другая зараза? Скажите как на духу, такое может случиться?
— По большому счету все особо опасные заболевания в Хабаровском крае уже случились. Африканскую чуму свиней мы ждали с 2007 года. Планировали, что она придет с одной стороны, но пришла совершенно с другой.
— А конкретнее?
— Распространение шло со стороны Грузии через Краснодарский край, Чечню и далее по западным регионам. Мы ждали беду оттуда. Потому что в Иркутск завозили мясо больных животных, к нам однажды привезли колбасы с геномом вируса африканской чумы. Вместе с Россельхознадзором отработали эту ситуацию. Все три предприятия — владельцы продукции — все правильно поняли, примерно 12 тонн колбасных изделий они уничтожили.
А в 2018 году чума пришла к нашим соседям и очень быстро захватила почти весь Китай. Следом появилась первая вспышка в Приморье, потом в декабре 2019 года в Бикинском районе среди диких кабанов. Весь 2019 год Приморье и Амурская область занимались чумой. Мы же до августа 2020 года жили спокойно. Но, к сожалению, поймали. И с тех пор воюем.
— Как-то странно распространяется эта зараза. Только ликвидируют очаг в одном месте, как она появляется в другом…
— Это тяжелое заболевание в том плане, что против африканской чумы свиней нет мер профилактики. Если практически от всех болезней животных есть вакцина, то против этой заразы ее нет. И в ближайшее десятилетие не предвидится.
— Выходит, мы ее не победили?
— Африканскую чуму свиней можно победить только в том случае, если не будет ни домашних свиней, ни диких. Для полной победы должна быть стерильная территория. Или резкое уменьшение поголовья в подсобных хозяйствах. Для жителей деревень это очень плохо. С другой стороны: возможно, временно и следует пойти на такие меры. Так как соблюсти все требования биологической защищенности личных подсобных хозяйств, чтобы не занести этот вирус на территорию, очень и очень сложно. Почему чума ползет? Открытый доступ, все ходят-бродят, отходы без контроля, разные контакты…
Например, в Белгородской области еще в начале 2000-х годов крупный бизнес поставил условие: территория должна быть свободна от свиней в личных подсобных хозяйствах, тогда будем строить большие свинокомплексы. Вопрос стоит так: или все едят мясо, или мы имеем болячку. Поэтому вспышка может случиться в любой момент.
— Можно назвать, какое поголовье свиней было уничтожено в нашем крае?
— В крае мы изъяли у жителей, фермеров и на свинофермах УФСИНа более трех тысяч голов.
— А в стране?
— Ну-у, там на комплексах уничтожали по сто тысяч голов! И сейчас продолжается эта эпопея в Татарстане, на Алтае, в Архангельской, Волгоградской областях.
— Какая территория должна быть свободной вокруг комплекса?
— Километров десять как минимум. Так рекомендует наука. А бизнес говорит: полностью свободная!
— Были такие хорошие надежды на свинокомплекс, который строил «Скиф Агро»… Но и его постигла напасть!
— С ним была непонятная ситуация. Обычно заболевание скота начинается с личных подсобных хозяйств, где нет биологической защищенности. А тогда вспыхнул один свинокомплекс в Приморье, следом — второй, потом вспыхнул наш «Скиф». Причем от него до ближайшей деревни семь километров по прямой, как вороны летают. Рядом лесной массив, где нет домов, зима, январские холода… А на свинокомплексе обнаружился ящур.
— Там была не чума?
— Там был ящур свиней. Чем коварно это заболевание — вирус ящура летает.
— ????
— Да, летает на расстояние до 40 километров. Свинья чихнула, ветром подхватило, вирус полетел! Добрался до свинокомплекса, где стоит современная приточно-вытяжная вентиляция, она разнесла вирус по всем корпусам моментально.
Но это теория. На практике до ближайшего свинокомплекса в Спасском районе Приморья, где был ящур, не менее пятисот километров. Реально оттуда вирус не мог прилететь. Все предположения, которые выдвигали и мы, и «Скиф», не сходятся. Мы промониторили всю округу — осматривали поголовье, брали кровь на анализ, не нашли ни единого случая заражения ящуром свиней в личных подсобных хозяйствах и у фермеров. Откуда он взялся? Большая загадка…
— Конкуренты могли подпортить?
— Была и такая мысль. Поскольку рынок свинины больше относится к перенасыщенному, чем к дефицитному. Уже который год свинина в одной цене, несмотря на все рыночные перипетии.
— Дорасскажите про «Скиф»…
— А что «Скиф»? Ввели карантин, сделали эвтаназию всех свиней — более пятисот голов.
— Что с ним сейчас? Поставлен крест?
— Нет. Это все-таки инвестпроект, они достраивают комплекс, в нынешнем сентябре планируют завезти новое поголовье свиней.
— Но появилась еще одна болячка…
— Да. Еще одна загадка. 2020 год: обнаружилась другая экзотическая болезнь животных — злокачественный узелковый дерматит крупного рогатого скота. Это заболевание переносится кровососущими насекомыми — комарами, оводами и прочими. Самый близкий регион, где был такой дерматит, Алтайский край. Как он добрался до нас, до подсобного хозяйства прямо в городе Хабаровске? Правда, распространился дерматит всего в радиусе километра.
— Но ведь наши закупают в Алтайском крае племенной скот…
— У тех, кто завез племенной скот, нет такой болячки. Мы же все проверили! Как разведчики — ходим, смотрим, ищем, анализируем…
— И что вы сделали с дерматитом?
— Провакцинировали все поголовье скота в городе и в Хабаровском районе. Пришли холода — распространения болезни нет. Надеемся, что все ее переносчики не переживут нашу зиму.
— Все эти болезни пришли как-то вдруг и сразу. Помнится, в советское время не было такого страшного поветрия.
— Я не буду говорить о перестройке ветеринарной службы. Скажу одно: и раньше, и теперь специалисты те же самые. Мы учились в одних институтах, у одних и тех же учителей, получали одинаковые знания. Вся наша сфера сохранилась. Разница в чем? Раньше в колхозе или совхозе скот содержался более стационарно. Сейчас личные подсобные хозяйства, фермеры, животноводческие комплексы… Содержание скота более раздроблено, идет очень большое его перемещение. Перемещение скота и животноводческой продукции играет свою неблаговидную роль.
И еще: раньше забой скота проводился только на мясокомбинатах. Если это делалось в домашних условиях, то мясо попадало только на рынок или в семью. Централизация и контроль тоже сдерживали ареал распространения заболеваний.
— Да, вы правы: сейчас, к сожалению, все можно…
— Я двумя руками за многообразие форм. Но мы только учимся жить и работать в таких условиях. Как реально бывает? Человек решил стать фермером. Раньше занимался? Нет. Сельхозобразование есть? Нет. Но он видел, как бабушка держала свиней. А разве этого достаточно, чтобы вести пусть и небольшое, но серьезное и ответственное дело? Когда в любой сфере делом пытаются заняться неподготовленные люди, начинаются проблемы. Через это надо пройти. Думаю, время все выровняет, мы научимся, наберемся опыта.
— А пока его нет, приходится платить. Большие деньги идут на профилактику, вакцинацию, ликвидацию очагов болезней?
— Ветеринарная служба края — государственная структура, наш бюджет порядка 120 миллионов рублей. Если надо провести какие-то дополнительные или чрезвычайные мероприятия, то нам добавляют. В случае необходимости подаем заявку, к примеру, на вакцинацию. И еще ни разу не было, чтобы вакцины не хватило. Когда случился дерматит (а он начинался с Турции, Ирана, пришел в Краснодарский край, дошел до Алтая), у нас в крае вакцины против него не было. Но за неделю вопрос решили и вакцину нам прислали. Федералы в этом плане работают хорошо и оперативно.
— А лейкоз коров — он ведь в крае давно прижился?
— Когда в хозяйстве есть лейкоз, значит, у вас все нехорошо. Если отлажена технология, лейкоза не будет. Чтобы получать нормальное молоко, надо заменять четверть стада ежегодно, и за 4-5 лет лейкоз можно изжить. Будет новое здоровое поголовье.
— Новое поголовье от этого же стада?
— От лейкозных коров молодняк рождается здоровым. Только надо выпаивать его молоком от неинфицированной коровы. Это всего лишь технология. Мне доказывали: такое невозможно! А в Сергеевке убрали больных коров, все подворье трижды продезинфицировали, вплоть до вскрытия полов, завезли новое поголовье — и все! Четыре года лейкоза нет.
— Но это ж какие были убытки…
— Понимаете, больное животное дает молока меньше, чем здоровое. Еще момент: по федеральному законодательству субсидии на молоко не дают тем хозяйствам, где есть лейкоз. Нет его — получай поддержку за молоко, а еще и за покупку племенного скота. Вот вам и выгода здорового содержания животных.
— Структура вашей службы изменилась за эти годы?
— Мы провели оптимизацию: сделали шесть головных управлений, у которых в каждом районе есть филиалы.
— Слово-то какое страшное! Провели оптимизацию — оставили деревни без фельдшеров. Оптимизировали ветслужбу — оставили деревни без ветврачей?
— Зачем вы так ставите вопрос? Мы все сделали по-человечески: частично оптимизировали только административно-управленческий аппарат, а штаты ветеринарных специалистов в районах не трогали.
— Но ветеринаров стало меньше, чем было в советское время?
— Это некорректное сравнение. Во-первых, скота стало намного меньше. Во-вторых, по нашей просьбе ученые определили нагрузку на ветеринарного специалиста. Должен быть норматив. И мы рассчитали его не только по поголовью скота на подведомственной территории, но и по количеству манипуляций (прививок, взятию крови на анализ и т.д.). Отсюда идет и количество специалистов. Возьмем Комсомольский район. Все ветврачи живут в городе. Но есть графики их поездок по селам, которые знает все население.
— Но хозяин может не пустить ветврача во двор.
— Закон о ветеринарии гласит: владелец животного обязан обеспечить его эпизоотическое благополучие. То есть все диагностические исследования и профилактические мероприятия он должен провести. В случае отказа — беседа, предупреждение, штраф. Такая вот система. И она в принципе работает.
— А сколько у нас в крае всего коров, свиней? Как вспомнишь: в конце восьмидесятых годов в крае было более 360 тысяч свиней, более 80 тысяч коров…
— Поголовье… сейчас в пределах 15 тысяч голов крупного рогатого скота, до 6-7 тысяч овец и коз, примерно 8 тысяч свиней. Это после ликвидации больного поголовья и годового запрета держать скот там, где были очаги инфекции. Давайте сравнивать по-другому: раньше скотина была — молока не было. Сейчас коров мало, а молока полно. Рынок работает.
— Не хотите ли вы сказать, что нам и не надо увеличивать поголовье?
— Увеличивать где-то надо, а где-то и не надо. В любом случае, следует подходить к вопросу грамотно и считать экономику.
— На предмет грамотности: фермеры не имеют в своих хозяйствах ветврачей — накладно… А если заказывать ветуслуги, это доступно?
— Пожалуйста! В каждом районе работа строится так: есть государственное задание по отбору проб для исследования и задание по обязательной вакцинации. И сколько бы их ни было, все делаются бесплатно. Но лечебные услуги и услуги по ветсанэкспертизе платные. Пока у нас еще нет такой «дружбы» с фермерами, чтобы и нам было хорошо, и им выгодно. Может, через субсидии выделять фермерам деньги… Ни у них, ни у меня варианты пока не складываются. Возможно, дальше, с опытом появится некий альянс. Пока же принцип простой: есть услуга — заплати деньги.
— Много ли в крае вакансий ветеринарных специалистов?
— В госветслужбе работает чуть больше 200 специалистов. Дефицит — до десяти процентов.
— А зарплата?
— Средняя зарплата по краю в пределах 40 тысяч рублей.
— Это же мало, учитывая, какая ответственная и, мягко выражаясь, некомфортная работа. Ведь реальная зарплата может быть вполовину меньше у многих…
— И правительство РФ тоже говорит: мало!
— Медицинским работникам, которые едут работать в сельскую местность, дают хорошие подъемные — по миллиону рублей. Ветврачам они не положены?
— Пока нет. Мы с коллегами из других регионов подняли этот вопрос, очень долго проговаривали, писали. Сейчас Минсельхоз РФ работает в этом плане, возможно, будут поправки в федеральные программы. Одна преференция у нас есть — по строительству жилья в рамках программы по развитию сельских территорий. Хорошая финансовая поддержка. Специалист может построить дом или купить. Например, при норме 18 квадратов на человека на семью из четырех членов — 72 квадратных метра. Нормальный сельский дом. На квадратный метр выделяли, если память не изменяет, порядка 40 тысяч рублей. Получается почти три миллиона. За такие деньги можно в деревне построить дом? Вполне.
— И сколько ваших специалистов построили себе дома по этой программе?
— Знаю, к сожалению, только одного. Но я же не могу заставить… В свое время край выделял именно для ветеринарных специалистов около 20 квартир по районам имени Лазо, Бикинскому, Верхнебуреинскому, в Комсомольске. То есть каждый десятый специалист живет в служебном жилье. Сегодня в Бикине стоит свободная двухкомнатная квартира — ждет ветврача. Только желающих нет.
— Целевая подготовка возможна?
— Без проблем! Можем заключить договор и с учреждением, и через наш минсельхоз, можем без договора помочь учиться на бюджетной основе. С теми, кто хочет, мы работаем индивидуально. Желающие есть: один-два-три человека в год поступают учиться на ветеринаров.
— Частные ветеринарные клиники конкурируют с вами?
— В плане зарабатывания денег конкуренция есть, конечно. Нам нелишне поучиться у них менеджменту. На чем еще конкурировать? На здоровье животных? Они лечат собачек, кошечек. И мы их тоже лечим. У них свои наработки, у нас свои. Наоборот: я всегда призываю объединяться.
— Как это возможно?
— Ежегодно в конце февраля проходит Всемирный день кастрации домашних животных. Мы совместно с частными клиниками объединяемся и проводим. Уже четвертый год подряд мы занимаем первое место в Дальневосточном округе и пятое в России по количеству операций.
— Насколько профессиональны специалисты в частных клиниках?
— Я повторяю: мы в одних институтах учились. Они делают такую же работу. Нет разницы: государственный ветврач или частный! В частных клиниках услуги дороже. Может, у кого-то сервис лучше. Зарплата может быть больше. Но она повыше за счет того, что там больше работают.
— Так и ваши специалисты могли бы вкалывать ради денег.
— Мы — государственная структура. У нас учитываются вредные условия труда. При вредных условиях нельзя перерабатывать. Если не можешь перерабатывать, значит, и зарплата в рамках. Зато есть полный социальный пакет: больничный, увеличенный отпуск и т.д. Для проживающих в сельской местности есть льготы по оплате электроэнергии, топлива…
— Почему я много расспрашиваю вас о деньгах: быть может, было бы полезно ввести некие краевые преференции для ветврачей? Или краевую доплату к зарплате? Хорошо, если нет эпидемий. А когда они приходят, кричим караул, забывая, что как платили, так и работали…
— Участников ликвидации очагов болезней мы стараемся поощрять. Но понимаете, такая у нас работа. А в чем вы видите преференции?
— Допустим, раз в три года бесплатная путевка в санаторий…
— Хорошая мысль. Но это надо проводить через коллективные договоры или через конкурсы на лучшего ветврача. А по краевой доплате ветврачам мы пытаемся решить вопрос.
— Какая может быть примерная сумма на ваших двести сотрудников?
— Мы считали: порядка 70 миллионов рублей в год.
— Для края это не много. Учитывая соседство инфекционно опасных территорий. Учитывая возможные биологические диверсии. И как пытаетесь добиться доплаты?
— Мы обращались к губернатору края и еще повторим обращение. Но опять же: ветврачей тоже надо стимулировать. За выполнение мероприятий по госзаданию — одна оплата, за дополнительные услуги — другая. Кто мешает ветврачу проконсультировать хозяйку, как и чем кормить куриц, чтобы получать больше яиц? Кто мешает ему составить рацион? А подобные услуги платные. Абсолютно свободная ниша повышения грамотности населения.
— Как ваша служба обеспечена оборудованием?
— Оборудование, которое обеспечивает выполнение госзаказа, приобретается за бюджетные средства. Оборудование, необходимое для выполнения платных услуг, покупается за счет заработанных денег. Мы покупали рентген-аппараты, УЗИ, аппаратуру для исследования крови. Частные клиники нас поджимают в этом плане: у нас должно быть то же, что и у них.
— Телереклама приглашает в частную клинику на компьютерную томографию кошки…
— У госветслужбы компьютерная томография есть только во Владивостоке. Городская ветеринарная станция приобрела томограф за 30 миллионов рублей. Мы к такому пока не готовы. Надо созреть, отправить специалиста на обучение. Кстати, у нас почти стопроцентное повышение квалификации проводится регулярно по самым разным направлениям.
— Кстати, как выглядит ветслужба Хабаровского края в сравнении с другими по материально-техническому обеспечению?
— Лучше всех!
— Не может быть! Отчего вдруг?
— Спасибо прежним руководителям края, прежде всего губернатору. Когда в 2004 году передавали федералам все лаборатории, то наша осталась у нас. И сегодня Хабаровский край единственный в стране регион, где сохранилась краевая лаборатория, прошедшая аккредитацию. Остальные только начали их возрождать. Стали понимать, что развивать сельское хозяйство без развития ветеринарии невозможно. В Амурской области выделили помещение и деньги на оборудование. В Приморье, в Якутии нет своих лабораторий, у них — федеральные.
— Вы говорили о завозе к нам колбасы с вирусом африканской чумы. Как такое возможно? Хромает контроль?
— Идет забой свиней. Вирус уже в свинье, а клиники его проявления нет. Каждая туша не исследуется. Мясо попало в колбасу. Колбаса поехала по регионам. А в это время на свинокомплексе выявили заболевание. Отсчитывают месяц назад и расследуют, куда поехало мясо или колбаса. Начинается разведка: что, куда и сколько отправлено. В том числе в Хабаровский край таким-то приобретателям. Мы находим их и начинаем с ними работать.
— Вы делаете анализы?
— Не делаем, потому что нет смысла. Колбаса пришла с того предприятия, где уже есть чума. Ведь каждую палку колбасы не проверишь, а среди них зараженная может быть одна. Но и этого достаточно, чтобы завезти заразу на территорию. Поэтому уничтожается вся партия.
— За уничтоженную продукцию положена компенсация?
— Нет, вопрос решают между собой поставщики и закупщики.
— А как решается проблема с личными подсобными хозяйствами?
— Там действуют правила. В радиусе пяти километров от заразного очага уничтожается абсолютно все поголовье свиней.
— Положена ли компенсация за это?
— Да. Стоимость одного килограмма мяса в живом весе была в пределах 150-160 рублей. В Приморье платили по 170, а на Сахалине по 120 рублей. По решению врио губернатора Михаила Дегтярева за счет краевого бюджета компенсация была увеличена: он сказал платить не менее 200 рублей за килограмм. В среднем получалось хорошо. Но в зависимости от разного возраста и разного веса свиней кто-то был недоволен компенсацией, а кто-то получил выгоду.
— То есть за счет компенсации можно купить поросят.
— Понимаете, сегодня перестают субсидировать свиноводство в личных подсобных хозяйствах. Политика правительства страны направлена на поддержку КРС, кур и т.д. Но только не свиней.
— Почему?
— Потому что это повышенный источник опасности. Давайте наведем порядок, искореним африканскую чуму свиней, а потом будем думать дальше.
— А что будем кушать?
— В стране очень развито промышленное свиноводство. Дефицита парной свинины нет нигде, не говоря уже про заморозку. У нас заработает «Скиф Агро». Грядут большие объемы свинины по Приморью.
— Откуда они возьмутся?
— На больших комплексах грамотная экономика. Нас учили: на килограмм привеса требуется десять кормовых единиц, а сегодня — пять.
— Стимуляторы роста дают привес?
— Нет! Температурный, влажностный режим, воздухообмен, приготовление кормов, использование витаминов и т.д. — все влияет на их усвоение. Отсюда и привесы.
— И опять мы возвращаемся к культуре производства. К фермерам. А они, не в обиду будь сказано, — дикие.
— Понимания культуры у нас пока нет. Сельскохозяйственная грамотность, мягко выражаясь, на уровне начальной школы. А надо знать и использовать современные технологии. Если хочешь получить от коровы 10 тысяч литров молока в год, то ее надо содержать соответственно. Иначе не срастается экономика, и мы будем проигрывать не только соседу, но и мировому сообществу. Но обучение — дело сложное и требует времени. Сегодня каждому сельхозтоваропроизводителю надо доказывать, что ты ему нужен. Вот в чем проблема.
— Исключения бывают?
— В Киинске открывает новую ферму Сергей Николаевич Гоманюк. Накупил роботов, компьютеров и т.д. — будет ферма-картинка! Это человек из породы тех, кто смотрит наперед. Он сначала считает, а потом берется за дело. Пашня у него есть, кормами обеспечен, есть установки для приготовления концентрированных кормов, силоса. Там новое современное оборудование не только для коров, но и для выпаивания телят.
— Есть же технологии в России!
— Технологии есть. Но они рассчитаны на высокопродуктивный скот. Опять та же тема — грамотного хозяйствования.
— Какие проблемы есть в вашей сфере?
— Кричащих проблем нет. Но была бы к месту поддержка на обновление машин, оборудования, дезинфекционных установок и т.д. Чтобы опережать ситуации, улучшать наши возможности.
— И чем разговор закончим?
— Пожеланием всем здоровья.
Раиса Целобанова
