Изучением фольклора Галина Сысоева занимается более тридцати
пяти лет. Она — автор учебных пособий, статей, посвященных теории и практике
музыкального фольклора.
В Хабаровске учебно-методическим отделом КГАУК «КНОТОК» были организованы курсы повышения
квалификации для руководителей фольклорных, вокально-хоровых коллективов
народного исполнительства. Благодаря этим курсам и посчастливилось местным знатокам и любителям русской песни
побывать на мастер-классах Галины Сысоевой.
— Человек, выбирая песню, которую хочет спеть, может словами песни сказать то, что просто так не скажет. Мы достаточно скромны и скрытны для того, чтобы просто так открываться. Припевая, человек словно примеряет их на себя, исповедуется, — считает заслуженный деятель искусств РФ Галина Сысоева, руководитель фольклорного ансамбля Воронежской государственной академии искусств «Воля», профессор, кандидат искусствоведения, зав. кафедрой этномузыкологии Воронежского государственного института искусств. – Что у человека происходит в душе, какие мысли появляются в голове, когда он поет, мы не знаем, но мы чувствуем.
Как-то ездили в
этнографическую экспедицию, записывали песни. Сидит 70-летняя бабушка, поет о
любви. Слезы — как из ведра. Что она в
этот момент вспоминала? Невозможно было спросить ее об этом. Да она и не
сказала бы. Она уже всё сказала в песне.
В песне русский человек мог высказать самое сокровенное и
дорогое. Это душа. Поэтому к ней нужно относиться с особым трепетом и
уважением.
Весной, когда пели песни, громко притоптывали, отбивали
ритм. Чем громче, тем лучше. Таким образом будили землю. Это идет из древней
календарной магии, из язычества. Люди
даже не танцевали, а именно топали, истово, перебивая пение, вбивали полную стопу
в землю. Порой снимали ворота с петель и плясали на них, чтобы более слышен был
топот, чтобы было больше драйва.
Одно дело — песня в сборнике или в записи. Другое — когда ты
видишь, как она рождается на твоих глазах.
Русскую песню сравнивают
с Китеж-градом. Все знают, но мало кто его видел. Так и русская песня. Вроде
куда взгляд ни кинь – везде бабы в
кокошниках, а получается все по-советски, лживо, не по-настоящему, все те же
матрешки-балалайки-самовары.
Говорят, что открывается русская песня, как и легендарный город, только тому, кто чист
сердцем. Ну а к остальным поворачивается
тылом, эрзацем. И что там петь – два
прихлопа — три притопа?
— Нет государственной поддержки у традиционной русской
культуры. Получается, что она сильная, большая, сама выживет. А ведь это нужно.
Если у нас не будет сохраняться «генетическая» память и
память о корнях, куда мы придем? Да мы уже идем! Например, в неоязычество. Что
это такое? Это просто молодежный протест против агрессии западной массовой
культуры. Молодежь эту культуру не приемлет. Она ищет что-то русское. Но так же
и не приемлет народный хор, потому что он был в советское время идеологизирован.
— По сути своей — это
же эстрада, стилизация? Молодежь в любое время ищет правду, истину. Зачем им
это «народное» вранье?
— Эстрада, конечно. Мне
пришлось много ездить по деревням, и я заметила насколько отличается
деревенское пение от того, что звучит со сцены. В такой «эстрадной» песне
теряется вкус, подлинность и свежесть. Сегодня я могу с уверенностью сказать,
что чем больше я занимаюсь аутентичным народным фольклором, тем больше
удивляюсь таланту и глубине нашего народа.
С другой стороны, чисто аутентичный фольклор – это сложно.
Там нужно что-то знать, учить, петь, а хочется быстро и старинно. Навязали
повязки на лоб, пошили мешки-балахоны, взяли свечки в руки, придумали заговоры
и пошли… Какие-то там Комоедицы! Что-то начинают реставрировать, как уверяют,
из пятого века нашей веры. У Рыбакова (академик Б.А. Рыбаков прославился попыткой по заказу КГБ внедрить в
историографию ряд положений и трактовок, не опирающихся на источники,
надуманных, конъюнктурных. Один из деятелей, на «труды» которого опираются
русские и украинские националисты. – Авт.)
начитались и пошли реставрировать Русь. А почему их тянет туда? Потому что там
проще, примитивнее, и делают всё, кто во что горазд. А главная мотивация для
них — лишь бы не так, как у всех. «Мы хотим
сделать по-старинному». А сами толком и не понимают, где это, старинное. Для
них корни – там, в Рыбакове и ему подобных, в язычестве, а для нас — в наших
предках, в наших бабушках.
— Как-то местные
русские националисты пытались организовать свое мероприятие. Я у них спрашиваю: а русские хоры приглашаете?
Может, сами петь будете? Раньше-то у
русских чуть ли не каждый шаг сопровождался песней — от рождения до смерти. На
что мне ответили «националисты», что не
время для развлечений. Из поющего народа мы
почти превратились в молчунов.
— К счастью, еще сохраняются очаги русской культуры. Например, в сельском клубе заканчивается
концерт, а потом и зрители, и самодеятельные артисты начинают вместе петь
какую-нибудь карагодную. Местные артисты – ну сколько их? — 20-30 человек, а в
зале, допустим, 200 селян. И все они
начинают петь-плясать. Все
насиделись-насмотрелись, но они же тоже это умеют делать. Это ни с чем
невозможно сравнить! Вот оно настоящее!
Сидела-сидела бабушка, смотрит – а все завелись, так и она
наравне с молодежью пошла плясать – один зуб во рту, седенькая, в
платочке. Но она тоже вместе со всеми.
Это невозможно передать словами! Вот это единение одновременно всего села
в этой песне, в этой пляске.
Фольклор – особый язык, он, как диалект, — неповторим. Он
создавался не для зрителей, не для слушания. Он возник для души, для себя.
Поэтому, конечно же, нам сейчас трудно его понимать, и он нуждается в
разъяснении, требует глубокого погружения в культуру народа. Может, и не нужно,
чтобы все массово ходили на фольклорные концерты, но если мы хотим чувствовать
себя русскими, мы должны это знать, понимать и ценить, быть причастным к своим
корням.
— Как-то на одном народном фестивале заметил такое: вроде и толпа на сцене, в глазах рябит от кокошников да сарафанов, а звука нет, потому что не дышат жители Хабаровского края, а словно задыхаются. А какая русская песня без долгой ноты, без глубокого дыхания? Так, подделка, снова субтильно-престарелые матрешки под баяны. И тут на сцену вышли гости из Забайкалья. И людей в разы меньше, и звука в разы больше, и искренности, и правды. Там староверы сохранили песенные традиции не только свои, но и казачьи. Артисты из ансамбля «Читинская слобода» и живут по-русски, и поют так, что слезы из глаз. Как они говорят, «пережив эстраду, поняли, что она нам не нужна, это все лишнее. Нам дороже всего не деньги, а внутренний мир. Не мы украшаем народную культуру, а она нас делает богаче. Фольклором же нужно жить». А что мы здесь на Дальнем Востоке? Русские живут в Хабаровском крае всего ничего. И старое потеряли, и новое не нажили.
— Мне вас жалко, дальневосточников. У вас нет возможности контактировать с носителями русских традиций, русской культуры. Конечно, есть Интернет, вы все знаете, но нет живых впечатлений.
