Об особенностях завершившейся амурской путины рассказывает неравнодушный хабаровский журналист, побывавший на нерестилищах в притоках Амгуни и в вымирающем поблизости поселении.
Неуловимая истина
Для рачительного использования и воспроизводства амурских водных биоресурсов, государству и обществу необходимо видеть подлинную картину рыбных запасов, их легального и нелегального промысла, допустимых орудий вылова, нарушений правил рыболовства, экологических требований и принимаемых к нарушителям мер. Не менее востребованная информация – объемы и стоимость поставок амурской рыбопродукции на краевой, региональный, общероссийский рынки и ее вывоза за рубеж. Наличие таких систематизированных сведений в виде ежегодной и ежемесячной статистики, аналитики, инфографики – с легкой доступностью для любого эксперта и гражданина через обычный поисковик–дает возможность вырабатывать правильные рыбохозяйственные решения. Но так ли это в действительности?
Меня, как и многих хабаровчан, прежде всего, интересует обобщенная информация по лососям, в поисках которой захожу на сайты Амурского территориального управления Росрыболовства (АТУ) и ХабаровскНИРО. Увы, в протоколах краевой анадромной комиссии с большим трудом нахожу лишь допустимые объемы улова осенней кеты на Амуре, без итоговых данных по всей добыче, по каждому виду промысла, району и предприятию. О том, кто и сколько на самом деле поймал, остается только гадать. И так ежегодно. Самые сообразительные ориентируются по объемам, которые к концу сезона выделяются в промысел из нераспределенного резерва добычи или в урожайные рыбные годы добавляются сверх официально установленной амурской квоты по требованиям ненасытных промысловиков. Разгадать эти ежегодные ребусы нелегко даже экспертам, поэтому адекватного представления о состоянии рыбохозяйственной отрасли нет ни у гражданского общества, ни у руководителей федерального, регионального и муниципального уровней.
Самого пристального внимания заслуживает также непростая экологическая обстановка с участившимися заморами лососевых и частиковых рыб. По данным сайта АТУ, в прошлом году единственным оштрафованным нарушителем оказалось АО «Ургалуголь». Оштрафовали на сравнительно скромные сто тысяч рублей, однако обоснованность штрафа и правомочность обвинения в свой адрес данное предприятие оспаривает в суде. Механизм определения виновных в экологических нарушениях и взыскания с них ущерба природе настолько затратный и сложный, что большинство нарушителей от заслуженной ответственности уходит. Не удивительно, что в 2022 году, согласно официальной отчетности, выявленных нарушителей пока что ноль. По мнению ряда авторитетных ученых, начинать необходимо с полноценного и всестороннего экологического мониторинга всего бассейна Амура, обеспеченного федеральным целевым финансированием, иначе реальной картины происходящего мы не увидим.
Пока суд да дело, жалобы на загрязнения водоемов, в том числе золотодобывающими компаниями, поступают регулярно из разных районов. Неоднозначная ситуация и по рыбным запасам. Руководитель ХабаровскНИРО Денис Коцюк не устает заверять, что большинство нерестилищ осенней кеты хорошо заполняются, в то время как жители таежных поселков нередко свидетельствуют об обратном. Еще полководец Суворов учил, что без практики наука мертва, поэтому в конце октября напрашиваюсь в попутчики к известному ихтиологу Сергею Федоровичу Золотухину на время его очередной экспедиции к нерестилищам.
На этот раз — в бассейн Амгуни. Сергей Федорович выбрал речку Керби и ключ Камакан, являющиеся притоками Нимелена, который впадает в Амгунь, а та в свою очередь пополняет Амур и считается его крупнейшей нерестовой кормилицей. Таким образом, от Нимелена и Керби в значительной степени зависит лососевое богатство всего Амура. Для Золотухина это пятая поездка в данную местность с 2008 года, и ему будет с чем сравнивать. Керби представляет собой разветвленную паутину нерестовых проток и впадающих в них ключей. А Камакан знаменит тем, что до недавнего времени в его каменистых заводях в колоссальных количествах нерестилась осенняя кета. Эта территория относится к району имени Полины Осипенко общей протяженностью более трехсот верст и с населением менее четырех тысяч душ. Ближайший к Камакану поселок — угасающий Бриакан, основанный в 30-е годы прошлого века Кебенским прииском в составе «Приморзолота». «Приморзолота» уже двадцать лет нет, но золотишка здесь по-прежнему много, правда, добывают его теперь в основном китайцы. А что же с рыбой?
Блеск и нищета Камакана
От Бриакана до Камакана на север около 70 километров. Доставить нас к намеченной цели на своем японском пикапчике согласился местный старожил и по совместительству депутат Бриаканского сельсовета Александр Владимирович Асеев. К месту слияния Камакана и Нимелена доехали без происшествий. Основные нерестилища отсюда немного выше по Камакану, состоящему из основного русла и нескольких рукавов. Вокруг первозданная красота, и вода в ручье насквозь прозрачная, чистая, без искусственных отходов и загрязнений. Дальше двигаемся пешим ходом сквозь дикие заросли, по нахоженной браконьерами и медведями тропке вдоль высокого правого берега, подпираемого почти отвесной горной грядой. Ориентир — полуразрушенная избушка, но ее за частоколом деревьев и кустарников не заметили и прошагали пару лишних километров. Строго говоря, во время путины запрещено находиться на нерестилищах с любыми орудиями лова и тем паче что-то ловить. В нулевые и девяностые браконьеры слетались сюда как трутни на мед.
Сейчас путина уже закончилась и кроме нас вокруг никого, разве что парочка любителей хариуса с разрешенными спиннингами. Кое-где натыкаемся на следы непотребной человеческой деятельности в виде потрошенных ножами самок кеты, деревянных рукояток багров уже без железных крючков, которыми протыкали и доставали добычу. При этом самой кеты на правом берегу считанные единицы. Убедившись, что выше кеты нет, возвращаемся к устью левым пологим берегом и, к обоюдной радости, выходим наконец-то на нерестилища. Они здесь, можно сказать, классические, с ключами грунтовых вод — на три тысячи метров русла с шириной донного галечника около сорока метров. Остальная часть протоки для нереста малопригодна. Общая площадь, по оценке Сергея Федоровича, — тринадцать тысяч квадратных метров. На первом участке обнаруживаем несколько кетин, на берегу несколько кострищ от браконьерских стоянок и брошенные матерчатые перчатки. Очень кстати, потому что свои забыл дома. На следующем участке кеты во много раз больше. Всего насчитали одну тысячу пятьдесят хвостов вместе с живыми нерестящимися особями черно-лиловой брачной расцветки. Асеев говорит, что мясо у них не белое, как у прошедших весь нерестовый путь лососей, а красноватое, очень вкусное если его вялить или коптить. В пересчете на сто метров квадратных получается восемь штук, при оптимальной плотности в сорок. Но 650 из них разодраны в клочья медведями или вспороты браконьерами, и потому потомства дать не смогли. То есть фактически отнерестились четыреста самцов и самок, или по 3 штуки на сто метров квадратных, что в 13 раз ниже нормы.
В 2008 году Сергей Федорович только возле одного зимовья насчитал до девяти тысяч особей, что в пересчете на сто квадратов — 66 штук, или полторы нормы. И это далеко не предел. В 80-е и 90-е годы камаканское русло до отказа заполняла нерестовая рыба, средние нормы превышались десятикратно, что позволяло без ущерба запасам вывозить отсюда икру вертолетами на Анюйский и Удинский заводы по рыборазводу. Лососевое богатство сошло на нет, до условных 0,2 штуки на сто квадратов в 2021году — в обратной пропорции к росту числа заездков в устье Амура и в Амурском лимане. И хотя в 2022-м осенней кеты больше, чем в предыдущем, по сравнению с 2008-м нынешний год бедней в 20 раз, и это без учета съеденного медведями. Косолапых в округе развелось словно одичавших собак с той поры, как правоохранители пресекли их нелегальный отстрел, целью которого были поставки в Китай медвежьих лап и других, интересующих восточную медицину конечностей.
Таежный бедлам
На обратном пути в Бриакан расспрашиваю Александра Владимировича об экологической обстановке. Он оценивает ее как бедственную и обращает мое внимание на мелькающие за окном обширные пустоши, где еще недавно стеной стоял лес. Возмущается тем, что вместо выборочных рубок лесозаготовителями ведутся сплошные «покосы», вместо посадок на пустырях лесничество валит хорошие деревья и на их месте пристраивает саженцы. Сваленные стволы при этом гниют, и их не разрешают даже забрать на дрова. Лесному зверю податься некуда, очень мало осталось лосей, косуль, кабарги. Уничтожение лесов приводит к ускоренным и усиленным паводкам с последующим падением воды ниже среднего уровня, из-за чего нерестовые бугры нередко оказываются на суше, оплодотворенная икра гибнет зимой или по весне малек не может скатиться в море для выгула.
Другая напасть — загрязнение рек и ручьев отходами переработки золотоносной породы. Добычей рассыпного золота в радиусе пятидесяти километров занимаются несколько фирм. Проехав километров пятнадцать, видим желтый, словно охра, ручей Чимкит, который впадает в Керби. Неподалеку артель «Золотые прииски» под руководством Дмитрия Задорожного. В ее расположении никого кроме сторожа не нашел — сезон добычи уже закончился. По мнению Асеева, если отстойники на этом предприятии переполнены и их открыли ради экономии средств на очистку, то грязь в ручей может стекать долго. Возле самого Бриакана речка с таким же названием уже второй год, с весны до середины осени, донельзя грязная, как раз в период добычи золота. Сельские жители не в состоянии пользоваться речной водой и рассказывают, что речка стала не питьевой после того, как поблизости заработало ООО «Золотые россыпи» под руководством Яшара Мурдашева.
Глава поселения Эльза Замятина вместе с депутатами обращалась по фактам загрязнений в полицию и прокуратуру, после чего комплексная комиссия приехала для взятия проб воды в ноябре, когда золотодобыча уже закончилась.
— Влияет ли загрязнение рек и ручьев на количество дошедшей до нерестилищ кеты?» — спрашиваю Бориса Дмитриевича Кубова, бывшего председателя совета депутатов села и бывшего главного энергетика на Кербинском прииске.
— Страдает вся рыба, включая ленка и хариуса, и заиливаются нерестилища. Помимо грязи и ила в русло попадают нефтепродукты и какая-то химия. Самая неблагополучная ситуация в тех местах, где работает компания «Золото Керби», после того, как китайские бизнесмены выкупили ее у хабаровской фирмы «ДВ-ресурс». За ними закреплено три промысловых участка, обширные территории и показательно, что рыба, чувствуя грязь, выше мест их базирования не поднялась, -отмечает мой многоопытный собеседник.
И действительно, на второй день нашего путешествия, когда мы забрались на притоки Керби вверх по течению относительно теперь уже китайских приисков, отнерестившаяся кета попадалась единичными экземплярами. Проезжая по мосту через протоку Гонгрен, замечаем в нем неестественно мутную воду. Неподалеку база «Золота Керби», подъезжаем к ее КПП и узнаем от охранника, что здесь до сих ведут добычу, тогда как местные артели работы уже свернули. Несмотря на отсутствие дождей, вода в Керби мутная, что свидетельствует о наличии сбросов. На русловом нерестилище, выше автодорожного моста увидели всего десять кетин, пойманных после их икромета и затем вытащенных на берег браконьерами. Неподалеку ручей Медвежий. Напротив него тоже русловая протока, где нам удалось отметить только 16 особей, или в 45 раз (!) меньше, чем добралось туда в 2008 году. Для полноты картины отправляемся на протоку Светлая. Там, по свидетельствам местных жителей, к концу путины всегда накапливалось несколько сотен лососей. Сейчас вдоль всего берега мы не обнаружили ни одной рыбины! Из года в год приезжавший сюда Асеев не находит места от изумления: никогда прежде ничего подобного на Светлой не наблюдал.
Народный рецепт от импортных бед
Беда обычно не приходит одна. Так и здесь: пять лет назад Далькомбанк продал кербинские прииски «ДВ-ресурса» китайской компании ООО «ДГРК Битэ», а та завозит на добычные участки вместо российского персонала своих соотечественников. После прихода зарубежных хозяев местные жители отмечают небывалое загрязнение водоемов, кратное сокращение заходов осенней кеты. Одновременно наблюдается резкое сокращение коренного русского населения Бриакана. Взявшийся подвезти нас до Комсомольска предприниматель Сергей добавляет к этим напастям заездки в низовьях Амура и амгуньское браконьерство. Правильными решениями считает запрет заездков в Амурском лимане и сокращение их количества в устье Амура до девяти в минувшем сезоне. Как следствие — более свободный проход осенней кеты из Амура в Амгунь, где ее численность значительно превысила прошлогоднюю, из-за чего стоимость кетовой икры в п. им. Полины Осипенко упала до 2500 рублей за кило.
Почему же тогда так мало кеты зашло в Камакан и еще меньше в верховья Керби?
— Основная проблема ,- объясняет Сергей, — в том, что вдоль всего русла Амгуни стояло не менее полусотни таборов, из них какая-то часть — под вывесками любителей или КМНС. При попустительстве контролирующих органов один табор берет обычно три-четыре тонны лососевой икры. Если умножить на пятьдесят и потом на двадцать (икра — 5% от веса всей рыбы), то получим около трех тысяч тонн осенней кеты, добытой только в Амгуни. Из них примерно две с половиной тысячи нелегально. Это помимо официальной квоты в 7500 тонн для всего Амура. Поэтому Камакану досталось в несколько раз меньше нормы и около ноля в той части Керби, что выше загрязняющих воду золотодобывающих мониторов.
Причины наглядны, остается их устранить. Решение данной задачи требует последовательных шагов. Во-первых, полностью запретить заездки в Амуре и в Амурском лимане. Даже в этом году кета появлялась в Керби и в Нимелене, как правило, битая и калеченная. Скорее всего, обходила сетевые заборы по мелководью благодаря паводку. Нужно полностью освободить от них амурское русло и тогда лососи, не пойманные сетями, без многодневной задержки пойдут вверх по течению.
Во-вторых, как резонно предлагает Сергей, сопровождать каждый ход кетового стада от устья Амура до всех нерестилищ межведомственными бригадами правоохранителей и инспекторов. После сопровождения часть сотрудников оставлять непосредственно в местах нереста до его окончания. Сейчас этого не заметно. Увеличить индивидуальные квоты для физлиц КМНС, приравнять к ним всех коренных жителей таежных поселков, дать им такие же нормы лосося и одновременно жестко наказывать за самый незначительный перелов. Сергей считает, что за непринятие мер к нелегальным таборам, переловам и браконьерству безответственных сотрудников государственных органов следует увольнять и привлекать к уголовной ответственности.
В-третьих, поставить под постоянный жесткий контроль всех золотодобытчиков, вплоть до непрерывной видеозаписи производственного процесса. Особое внимание уделить китайским участкам. «Китайцы живут отдельной республикой на большой территории,- беспокоится Борис Кубов.- В октябре их проверяла какая-то очередная комиссия. В присутствии проверяющих нарушители обычно закрывают дамбы, прекращают сброс отработанных вод, и вода в реке становится чистой. После отъезда комиссии опять начинается прямой сброс отходов в ключи и протоки. Из результатов ожидаемых и поэтому бесплодных проверок вырисовывается следующая, четвертая, назревшая мера. Суть ее в том, чтобы полномочия и финансирование по экологическому контролю за промышленными предприятиями хотя бы частично передать поселениям и в район. Местные жители прекрасно видят, что в действительности происходит с природой, от ее благополучия зависит их жизнь, и поэтому сельских депутатов, глав и общественников скупить всех скопом практически невозможно. С появлением китайских бригад на добыче золота вода стала грязной не только в Бриакане, но и в Семитке, из-за чего в этом году жители райцентра не могли использовать воду для своих нужд с августа по октябрь. При этом ни разу не видел, чтобы китайская фирма занималась, как положено, ежегодной рекультивацией отвалов».
Пятая позиция, тоже от Бориса Дмитриевича: для возрождения лососевого стада в Керби и Нимелене у их слияния построить рыбоводный завод. По его мнению, здесь, в верховьях, рыборазведение намного уместней, чем в Удинске. Стоит заметить, без обеспечения свободного прохода кеты с полным запретом заездков и подавлением браконьерства, этот рыбозавод окажется на таком же голодном пайке, как в последние несколько лет все амурские рыбозаводы, кроме Удинского. В этом сезоне вместе с уменьшением заездков в низовьях резко возросло число производителей на Анюйском рыбоводном заводе, а на Гурский рыбозавод их зашло столько, что Главрыбвод раньше плановых сроков прекратил на нем прием рыбы. Чего не скажешь о Тепловском и Биджанском заводах в ЕАО, которые по-прежнему недосягаемы для кеты, при том, что до конца 80-х годов нехватки лососей они не испытывали.
Шестая позиция, можно сказать, стратегическая: отдаленным селам нужны рабочие места и реальная экономика, иначе они будут вынуждены промышлять браконьерством, пока окончательно не загнутся. Существует железное правило: стоит какому-нибудь российскому предприятию перейти в китайскую собственность, как очень скоро все его рабочие места, кроме внешней охраны и одного управляющего, заполняются гражданами КНР. Аналогичная перекройка ресурсов происходит в лесном комплексе, что представляет собой угрозу нашей экономической и геополитической безопасности.
Этого, на мой взгляд, более чем достаточно, чтобы законодательно запретить любым иностранцам скупать и создавать предприятия в наших сырьевых отраслях, владеть в них контрольными пакетами акций. Если все оставить как есть, вместо русских поселков на Амуре будут стоять китайские, которые со временем объявят о своей автономии — вплоть до фактической независимости от России и неизбежной конфронтации с местными жителями. Знавшие руководство «ДВ-ресурса» бриаканцы рассказывают, что Далькомбанк продал с аукциона его кербинские прииски якобы под давлением контрольных ведомств за мелкие экологические прегрешения, которые с приходом китайских товарищей выросли на порядок, но с них никакого спроса.
Несколько слов о хозяйственном возрождении Бриакана. Вокруг ведется добыча золота, на которой занято около пятисот китайцев и сотни две русских вахтовиков. И хотя тот же «ДВ-ресурс» нанимал из местных лишь около 15% своего персонала, остальные были все-таки российскими гражданами. В целом, рабочих мест, если давать их местным, а не варягам, для Бриакана вполне достаточно. А пока оставшиеся бриаканские мужики вынуждены наниматься в старательские артели других районов, сами моют помаленечку золотишко в отвалах, благо, что за это сейчас символические наказания, или подаются в браконьерские таборы. Молодежь, естественно, уезжает. Большим подспорьем для занятости местного населения могла бы стать закупка у него овощей, картофеля, ягод, а также выращивание им свиней, коз, овец и иной живности для поставок через систему потребкооперации в Хабаровск и Комсомольск.
В 2017-м сельская администрация организовала завоз поросят со свинокомплекса из Некрасовки односельчанам для последующего откорма. Вместе с комбикормами. Бриаканцы воспрянули духом, но в 2018-м некрасовский свинокомплекс «Агроэнерго» разорился, закрылся и хорошее дело заглохло. В этом году краевой Минсельхоз направил поселковой власти запрос о возможных поставках из Бриакана сельхозпродукции, но дальше слов дело не сдвинулось. Для начала реальной работы Минсельхозу нужно открыть в Бриакане заготовительный пункт краевой потребкооперации, обеспечить его закупочными финансами, складским помещением, не терроризировать чрезмерной отчетностью, и тогда экологически чистые продукты из этого села на хабаровских прилавках непременно появятся. Взамен химизированных китайских. Люди переключатся с лососевого браконьерства на сельхозпроизводство, дающее неплохой доход, когда нет лишних посредников. Средства для этого начинания в краевом масштабе по всем отдаленным селам можно взять в рамках федеральной программы комплексного развития сельских территорий — в виде безвозвратных субсидий. И брать пока их дают, иначе потом будет поздно.
Амурские перспективы
Не менее красноречивые данные о заполнении нерестилищ в бассейне Амура за последние пять лет были представлены Сергеем Золотухиным и его коллегой кандидатом биологических наук Михаилом Скопцом на научной конференции в институте ИВЭП 17 ноября. По данным Михаила Борисовича, крупный амурский приток Анюй, дававший в прошлом лососевой молоди не меньше Амгуни, в этом году показал на своих нерестилищах от 0,1 до 1,1 экземпляра на 100 квадратных метров плотности заполнения производителями кеты. Или в среднем около 1% от нормы. В прошлом году с его участием там насчитали всего 46 (!) экземпляров, в 2022-м уже 2600, но все равно это мизер по сравнению с теми десятками и сотнями тысяч, которые нерестились там до безрыбья, обусловленного заездками и безнаказанным браконьерством. Михаил Скопец отметил положительное влияние Анюйского национального парка и бескомпромиссной борьбы в этом сезоне с браконьерскими бандами. Иначе в рукава Анюя, как и в протоку Светлую, не попало бы ни одного лосося. Негативные явления — лесные пожары и рубки. Сергей Золотухин, подводя итоги пятилетнего мониторинга амурской кеты совместно с краевой Ассоциацией КМНС под руководством Любови Одзял, отметил, что все эти годы нерестилища заполнялись не выше 5% от нормы. Прогноз Сергей Федоровича: до 2026 года включительно никаких оснований для роста запасов осенней кеты нет.
Предполагаю, что и в 2027-м ничего не изменится, если положительные подвижки этого года не усилить в следующем теми мерами, о которых рассуждали бриаканские мужики.
Особенная позиция у президента краевой рыболовецкий ассоциации Сергея Рябченко: поскольку заездками в эту путину поймали всего лишь 686 тонн (откуда такая цифра?), основное влияние на лососевых оказывают сети. При этом любому амурскому аборигену понятно, что вред от заездков не столько в отлавливаемом ими объеме, сколько в торможении их заслонами движения лососевого стада к местам своего размножения. Заездки не пускают рыбу выше на нерест, она зачастую массово гибнет в столпотворении перед их сетевыми перегородками или умирает где попало без продолжения рода из-за опоздания к своему родному ключу. Отсюда резонный вывод: ловить лососей нужно только разрешенными сетями под неусыпным контролем инспекции, многократно усиленной во время путины. Лов сетями более трудоемкий, зато экологически чистый. Главное — без промышленных переловов, без браконьерства с власть имущими «крышами» и с реализацией амурских лососей исключительно на внутреннем рынке. И чтобы завершающий протокол каждого года от анадромной комиссии на сайте АТУ Росрыболовства был целиком и полностью посвящен результатам совместной работы рыбаков, инспекторов, силовиков, ученых, общественников и чиновников. В полном соответствии с пятым пунктом второй статьи федерального закона о рыболовстве. Руководителям отрасли пора действовать так, чтобы граждане могли воочию убедиться: эффективная современная экономика — это когда все играют по-честному, с пользой для общества, без ущерба природе и, по большому счету, от таких правил только выигрывают. Только так и никак иначе мы можем сделать свой родной Хабаровский край динамично развивающимся регионом, остановить отток его населения, ощутить себя солидарным обществом и обеспечить сражающуюся российскую армию надежным стратегическим тылом.
Виктор Марьясин
