Гости редакции — Аркадий Николаевич Чернышов, председатель Общественного совета при комитете по делам ЗАГС и архивов правительства Хабаровского края, и его заместитель Наталья Григорьевна Ляшко
Корр.: Зачем нужен Общественный совет при названном комитете?
Ляшко: Общественный совет — это связующее звено между населением и властью. Мы представляем интересы тех жителей края, которые по каким-то причинам не могут достучаться до неких чиновников. Есть ведь разные сложные вопросы и по архивам, и по загсам. Тем более сейчас, когда коронавирусная пандемия вскрыла большие проблемы.
Чернышов: Комитет сам инициирует немало социально значимых проектов. А Общественный совет их обсуждает, дает предложения, поддерживает его инициативы. Почему рядом с чиновником неплохо быть человеку из Общественного совета? Потому что иногда бывает так, что люди, не доверяя власти, охотнее идут именно к нему — к общественнику.
Ляшко: С другой стороны, когда люди обращаются в комитет, то комитет приглашает нас — общественников, чтобы мы могли высказать свое мнение, оценить со стороны какую-то ситуацию или проблему. Общественный совет не принимает решения, то есть он не выполняет работу за комитет. Но Совет помогает комитету тем, что реагирует или мониторит ситуацию.
Корр.: Например.
Чернышов: Возьмем простой вопрос: вы решили подать заявление на регистрацию брака. Или на развод. Или получить какую-то справку из загса, или свидетельство о рождении, о смерти и т.д. Сделать это можно только в часы работы загса. Но они совпадают с вашим рабочим днем. А работодатель не отпускает вас с работы в рабочее время. Что делать? И таких ситуаций множество!
Корр.: А в чем проблема? Измените время работы загсов.
Чернышов: В этом-то и проблема! Комитет не имеет права это сделать, так как загсы находятся в подчинении муниципальной власти. И для муниципалитета комитет не указчик. Это разные уровни власти. К примеру, режим работы загса в любом районе Хабаровска может установить только мэрия Хабаровска. Так же и в районах.
Корр.: Если краевая власть не имеет такого права, то есть ли возможность у Общественного совета повлиять на ситуацию?
Чернышов: Возможность опосредованная, но есть. На заседании Общественного совета мы обсуждали этот вопрос, подготовили информацию и будем выходить на Общественную палату при мэре Хабаровска с предложением изменить график работы загсов. Ну а палата уже может выйти на мэра с этим предложением.
Корр.: Бог мой, какая немыслимая загогулина! Изменение на один час графика работы загса стало великой проблемой? Абсурд!
Ляшко: Для власти это, может быть, не проблема. Для населения проблема!
Корр.: Так почему муниципальная власть не решает этот вопрос?
Чернышов: Для нас это тоже вопрос. Кстати, это ответ на ваш вопрос — зачем нужен Общественный совет. Кто будет звонить в колокола, если не мы? В чем разница между возмущенным гражданином и Общественным советом? Человек может писать гневные письма, жалобы, комментарии в социальных сетях, на которые ноль внимания. А Совет, как коллегиальный орган, все-таки имеет право давать рекомендации власти.
Ляшко: Казалось бы, элементарный вопрос — поменяйте график работы! Народ просит. Народ возмущается. Но обратной реакции нет.
Чернышов: Комитету удалось просто договориться с некоторыми главами районов о работе загсов. Графики там не изменили, но работают за пределами рабочего времени. В частности, регистрацию смерти проводят даже в выходные дни, никому не отказывают по негласной договоренности. Хабаровск и Комсомольск на этот шаг не пошли. Хотя большинство жалоб на загсы именно из этих округов.
Корр.: Кроме личных обращений и писем граждан, как вы находите людские проблемы?
Ляшко: Мы периодически просматриваем социальные сети и анализируем запросы или жалобы граждан. Так мы выявили проблему с получением свидетельств о смерти. Эту услугу сейчас активно предлагают все ритуальные агентства, но за плату. Чтобы избежать закошмаривания людей властью, они говорят, вы, дескать, умрете в очередях в загсе и т.д. И люди, не зная, что это простая и бесплатная процедура, поддаются на уловку. А мы ее разъясняем. Мы эту ситуацию выявили недавно, сейчас обсуждаем как ее исправить.
Корр.: А в селах есть проблемы с получением свидетельств о смерти?
Чернышов: Там все намного сложнее. Не секрет, что бывают захоронения без свидетельств о смерти. Особенно если у умершего нет близких родственников и нет наследства.
Корр.: А если есть родственники и им полагается принять наследство?
Чернышов: Я знаю, в Ванинском районе (где нет автомобильной дороги) покойников возили по железной дороге из сел в Ванино, чтобы предъявить тело и получить свидетельство о смерти. А затем везли его обратно.
Корр.: Это местный детектив ужасов?
Чернышов: Это жизнь. Это чудовищная проблема. Если в поселении нет врача, нет морга, то кто и где зафиксирует смерть? Только в райцентре. Там же на основании медицинского заключения выдадут и свидетельство о смерти.
Ляшко: А вот как выявляют неучтенных усопших. Когда проходят выборы и проверяют списки избирателей, то человек в списках значится как живой. По линии загса свидетельства о смерти нет, но односельчане говорят, что он давно уже на погосте. Бывает, что родственники забирают свидетельство о смерти, а в загсе по каким-то своим причинам смерть не регистрируют.
Корр.: Есть ли у нас статистика по неучтенным усопшим?
Ляшко: Статистики по неучтенным усопшим в загсах нет в принципе.
Корр.: Можно ли, на ваш взгляд, как-то решить все эти детективные задачи?
Чернышов: Эти вопросы возникли еще во время формирования нашего Общественного совета. Но так как они межотраслевые, мы их дальше не развивали. Однако сейчас возьмем в разработку.
Корр.: Понятно. Если это вопросы местного самоуправления, если комитет правительства края и ваш Общественный совет сами не вправе их решать, то могли бы вы выйти со своими предложениями на краевую думу?
Чернышов: В принципе, можно. Если промониторить ситуацию.
Корр.: Вы можете запросить нужную информацию из муниципалитетов?
Чернышов: Нет, не имеем права. Но мы попробуем разобраться, чтобы каким-то образом разрулить ситуацию. Потребуется время. Ведь не секрет, что многие вопросы (при их кажущейся очевидности) не решаются годами. Как, к примеру, вопросы с созданием краевого загса или строительством архивного комплекса. Они не считаются приоритетными. А причина простая: нет денег.
Корр.: Можно подробнее про загс?
Чернышов: Регистрация актов гражданского состояния — это полномочия федеральные. Федерация эти полномочия делегирует регионам, регионы наделяют этими полномочиями муниципалитеты. Поэтому все загсы в крае муниципальные. И у краевой власти нет своего соответствующего учреждения, хотя оно могло бы быть. Так как народ хочет иметь в Хабаровске красивыйдворец, где проходили бы торжества по случаю бракосочетания, рождения детей, золотых свадеб и прочих семейных праздников. Ведь не секрет, что сейчас наши молодожены делают свадьбы в Питере, а то и за границей.
Корр.: Этот вопрос ставили перед краевой властью?
Чернышов: Ставили! Уже третий губернатор поменялся, а вопрос ни с места. Тяжелая экономическая ситуация в крае, коронавирусная пандемия…
Корр.: Ну и что? Жизнь-то не закончилась: экономика поднимется, пандемия пройдет. Какой алгоритм действий может быть у вашего Совета?
Чернышов: Совет может направить ходатайство и губернатору края, и в краевую думу.
Корр.: Хорошо. Будем ждать от вас информацию о действиях. Какой второй объект вы называли?
Ляшко: Есть хорошая идея вывести краевой архив из пыльных хранилищ в отдельное здание информационно-выставочного комплекса. Точнее, построить его. Архив проводит выставки, но у себя, где весьма ограничено место.
Корр.: Идея хорошая. И что?
Чернышов: Нет денег. Идея не поддерживается.
Корр.: Рассказываю. В свое время владыка Марк пятнадцать раз ходил к губернатору с предложением построить храм на площади Славы. Первые пять раз губернатор его выгонял. Следующие пять раз он его уже слушал. Последние пять раз они выбирали и обсуждали проект. Неужели вам, как Совету, нельзя пятнадцать раз обратиться к нашему губернатору с этими замечательными идеями, чтобы, в конце концов, добиться результата?
Чернышов: Хороший пример. Вдохновляющий. Будем начинать работу заново. Давайте я расскажу еще об одной очень важной и нужной, но опять же «денежной» теме. Это открытие при загсах комнат примирения для желающих развестись супругов. В свое время я попросил статистику и пришел в ужас: более 70 процентов от регистрируемых браков расторгаются!
Ляшко: По некоторым районам еще и выше бывали показатели.
Чернышов: Случалось и так, что разводов было больше, чем регистраций!
Корр.: Почему так?
Чернышов: Это в советское время давали месяц на раздумья, прорабатывали на парткомах, профкомах, на комсомольских собраниях. А сейчас загсы не занимаются психологической работой. Сейчас никто не прилагает никаких усилий для сохранения браков. А причины разводов разные.
Корр.: А я назову одну лукавую — фиктивный развод. Таких фактов немало.
Чернышов: Мы говорим не об этих случаях. Мы говорим о конфликтных разводах, когда молодые люди импульсивно принимают решения. Поэтому мы хотели каким-то образом организовать примирительные процедуры. Обратились к загсам: готовы ли они предоставить помещение для психолога? Получили ответ: им это не нужно, это не входит в их полномочия. Мы разговаривали с руководителем Центра семейной психологии. Общались с Союзом медиаторов Дальнего Востока, специалисты которого занимаются внесудебным разрешением споров. Психологи и медиаторы согласны участвовать в примирении, но за плату. А кто будет нести расходы?
Корр.: Есть ли в России примеры по примирению?
Чернышов: Есть в Татарстане, в Нижегородской области. Там работают примирительные комнаты при загсах, в результате чего количество разводов снизилось. Для граждан такая услуга бесплатна. Они пробили финансирование из местных бюджетов.
Корр.: Вы назвали главное слово — пробили. Значит, татары могут пробивать, а мы не можем. Но если у власти есть озабоченность множеством разводов…
Чернышов: … к сожалению, у нашей власти такой озабоченности нет. Она есть у нас — у Совета.
Корр.: Так почему вы не пробиваете?
Ляшко: А я хочу вас спросить: как вы видите роль нашего Совета?
Корр.: Не только вашего, а всех общественных советов: или их закрыть, или дать им хотя бы некоторые права. Можно по-другому: в полномочия министерств, управлений и комитетов должна быть вписана обязанность использовать рекомендации общественных советов. Обязанность!
Ляшко: Вот и ответ: почему мы непробивные.
Корр.: Что у вас есть в планах, кроме тех вопросов, которые мы обсудили?
Чернышов: Мы планируем принимать участие в работе комитета с населением в поездках по краю, если не помешает пандемия.
Ляшко: Обычно председатель комитета ездит не только в райцентры, а и в самые отдаленные поселки. Поводы бывают не только проблемные, но и приятные, когда, к примеру, вручаются памятные знаки «За супружеское долголетие» или детям, рожденным в день рождения края.
Чернышов: В прошлом году были внесены изменения в Положение о памятном знаке «За супружеское долголетие».
Корр.: А что там было не так?
Ляшко: Люди понимали, что этот памятный знак может получить любая семья Хабаровского края, которая прожила в браке 50 и более лет. И недоумевали: почему им не дают?
Чернышов: Однажды на прием по личным вопросам пришла семья, которая прожила в браке 52 года. А в Положении было прописано, что памятный знак дается только в юбилейные годы: 50, 55, 60 лет и т.д. После разговора мы задумались: логично ли применять только эти даты? Ведь у таких супругов преклонный возраст и кто-то может просто не дожить до очередного юбилея своего брака. Поэтому и поменяли условия. Сейчас памятный знак будет вручаться всем, кто прожил в браке 50 и более лет вне зависимости от круглой даты.
Корр.: Кто может ходатайствовать о присуждении такого знака?
Чернышов: В загс по месту жительства могут обратиться близкие родственники или администрация поселения.
Корр.: Можно таким образом сделать подарок, к примеру, на золотую свадьбу?
Чернышов: Конечно, можно. Такое внимание очень важно для людей в почтенном возрасте. Из награжденных этим знаком одна семейная пара прожила в браке 75 лет. Представляете?!
Корр.: Получение этого знака дает какие-то привилегии, льготы?
Ляшко: Нет, не дает. Это не награда, это памятный знак, вручение которого является признанием заслуг данной семьи. Это почет, особенно для тех, кто живет в сельской местности.
Корр.: У этого знака краевой статус?
Ляшко: Нет, не краевой. У него статус знака краевого комитета по делам ЗАГС и архивов правительства Хабаровского края.
Корр.: Сколько семей получили этот знак?
Ляшко: С 2017 года его получили 480 семей.
Корр.: На полтора миллиона жителей края всего 480 знаков? Не маловато? А с другой стороны: может, пора поменять его статус на краевую награду? Причем с некими существенными преференциями. Ведь его обладатели — люди весьма почтенного возраста. Можно попробовать?
Чернышов: Можно.
Корр.: Понятно, что это потребует времени. А бывают ли у вас ситуации, которые решаются сразу и быстро?
Чернышов: Был случай, когда пришел человек с просьбой подтвердить родство. Проблема была в том, что у близких родственников фамилия отличалась одной буквой. Надо было найти их общих предков. Вопрос решили быстро по картотеке, которая есть в комитете. Человек удивился, что ему не надо обращаться в архив.
Корр.: Действительно, удивительно! И за какой срок есть картотека?
Чернышов: Картотека комитета имеет вторые экземпляры регистрации в загсах края с 1926 года. Причем обратите внимание, что это очень большая проблема для людей, когда в инициалах изменена буква. Та же фамилия Чернышов кочует в двух вариантах — и через «о», и через «ё». Раньше проблем не было. А теперь надо доказывать. Причем не надо идти в суд, проще и быстрее решить через комитет.
Корр.: Вы поедете на встречи с населением: о чем будете говорить?
Ляшко: Если будут вопросы, будем говорить. Но больше будем слушать. Потому что одна из форм общественного контроля — это общественный мониторинг.
Чернышов: То есть мы собираем информацию о ситуации на местах. В городе мы можем прийти в загс и посмотреть, есть ли очереди. А в селе люди открыто говорят, что регистратора загса вечно нет на рабочем месте, и человек неделями ходит за какой-то справкой. А когда поймает, оказывается, что у регистратора компьютер глючит. Тогда мы обращаемся в наш комитет, а комитет выходит на соответствующие службы. Связь — это серьезная проблема, потому что сейчас акты гражданского состояния и нотариальные действия совершаются только в онлайн-режиме. Если нет Интернета, то нельзя распечатать свидетельства.
Корр.: А если к вам на прием придет всего один человек, обидно будет?
Чернышов: Ничуть. Нам ведь важен не только его вопрос. Важна его информация, что и как делается или не делается в поселке. Нам не нужны сходы. И один человек может рассказать о многом. Смысл нашей работы, как общественников, еще и в том, чтобы узнавать, как население воспринимает власть. Ведь не секрет: чиновники по-своему видят проблемы людей, через призму своих целей. Поверьте: я сам больше двадцати лет был госслужащим. А как общественник я могу услышать человека просто на уровне ощущений: хорошо ему или плохо после общения с властью, удовлетворен он или нет.
Корр.: Люди приходят к вам на личный прием как в последнюю инстанцию?
Ляшко: Большинство вопросов, с которыми приходят к нам люди, решаются сразу же на месте.
Чернышов: Но мы что замечаем? Люди ходят-ходят по инстанциям, а их вопросы не решаются. Не потому, что их маленькие проблемы не разрешимы. А потому, что недостаточна квалификация специалистов очень многих служб. Либо нет желания помогать.
Корр.: Вы уверены, что в последние годы стала сильно хромать компетенция специалистов в органах, которые работают с населением?
Чернышов: Без сомнения! Если вопросы, с которыми людей пинают по кабинетам, сложные, то почему мы решаем их сразу же?! Понимаете, проще отказать, чем сделать.
А по поводу наших инициатив… Часто и так бывает: соберем информацию, обсудим, подготовим рекомендации и… стопор! Иногда опускаются руки.
Корр.: Давайте поговорим и об этом. Общественные советы создавались на какой законодательной базе?
Чернышов: На базе федерального закона и постановления краевого правительства.
Корр.: В краевом постановлении учтены все нюансы полномочий Совета?
Чернышов: Нюансы учтены вроде бы все. Но Общественный совет иногда находит такие вопросы, решить которые у него нет полномочий. Нередко обнаруживаются межотраслевые проблемы. В связи с этим хотелось бы, чтобы более четко была прописана процедура взаимодействия общественных советов и иных органов власти.
Допустим, у нас не возникает вопросов с нашим комитетом. А у других комитетов, управлений или министерств мы не можем запросить информацию. Тем более вся связь с муниципалитетами идет, как вы выразились вначале, через немыслимые загогулины. А что такое — решать вопрос через множество посредников? Это прямая потеря времени, а то и смысла проблемы. Как знать, в каком виде наши коллеги преподнесут проблему, к примеру, мэру?..
Дальше: на мой взгляд, было бы неплохо сделать более демократичной процедуру формирования общественных советов. Сегодня состав совета определяется руководителем органа, при котором он создается.
Есть проблема по взаимодействию совета с другими государственными органами по межотраслевым вопросам. Через общественников, через комитет, напрямую — как? То есть мы можем обратиться в другой орган власти и… не получить ответа. А как сделать, чтобы другой орган власти обязан был отреагировать на обращение совета?
Корр.: Кому можно адресовать ваш запрос об уточнении полномочий общественных советов?
Чернышов: Наверно, Общественной палате края. Чтобы на ее площадке собрать представителей всех общественных советов при органах государственной власти, чтобы обсудить, что надо и что можно сделать для более эффективной их работы.
Корр.: Спасибо за интересный и полезный разговор. Закончить его я предлагаю адресом, куда может обратиться любой человек со своей проблемой. Это куратор Общественного совета при комитете по делам ЗАГС и архивов правительства Хабаровского края Кузьмицкая Людмила Сергеевна, телефон 31-54-78.
Раиса Целобанова
e-mail: tselobanova1950@yandex.ru
В опросе также участвовала Ирина Северцева
Фото Елены Зыкиной
