Запрет на рыбалку для коренных народов Хабаровского края — все равно что запрет на жизнь
Разговор с Любовью Одзял, председателем Ассоциации коренных малочисленных народов Хабаровского края, получился долгим. На мое предложение поговорить о проблемах национального рыболовства в регионе она, всплеснув руками, сказала: «Как мне надоели эти проблемы!».
Чтобы столько проблем ложилось на плечи этой молодой симпатичной женщины! Нет в этом ни правды, ни справедливости.
— Мне больше нравятся разговоры о национальной культуре.
А кто бы спорил, тем более что по одной из гипотез знаменитый Дерсу Узала из рода Одзял.
Разговор получился и о культуре, и о проблемах национального рыболовства. Не мудрено, у нанайцев все вертится вокруг рыбы, даже один из Новых годов — а у народа их два, мужской и женский — приходится на время летней путины, хода лососевых на нерест.
— Как живут сегодня коренные амурские народы?
— Сегодня стали жить немного лучше, чем в 90-е годы прошлого столетия, нулевые, когда все разваливалось. Тогда нельзя было спокойно выйти и поймать себе рыбы. Все-таки сейчас кое-какие права появились. Народ воспрял духом, пошел рост культуры, появилось желание жить и творить, растить детей.
Сейчас становится тяжелее, усиливается прессинг, усиливается не то что пренебрежение со стороны власти, а скорее, непонимание, равнодушие. Кто-то из чиновников понимает, а кто-то — часто это те люди, которые принимают решения — не только не решают проблемы, но даже усугубляют их.
— Получается, что когда дело касается ресурсов, например, рыбы, чиновники забывают, что есть амурские народы, когда дело касается культурной экзотики с бубнами, чиновники сразу вспоминают об аборигенах?
— Об этом говорили на съезде КМНС в 2008 году. Женщина с Камчатки сказала: «Такое ощущение, что мы как обезьяны. Получается, что танцы-пляски – это ваше, а права, чтобы вы еще что-то хотели и чего-то там добивались, это даже не вздумайте! Ваше дело развлекать, а в остальное время сидеть тихо, ничего не требовать и молча вымирать».
— Много представителей коренных амурских народов уезжает из Хабаровского края?
— Нет, что вы! Единичные случаи. Даже если кто-то уедет, как правило, возвращается назад. Я таких случаев даже и не могу вспомнить. Для коренных народов покинуть свою родину, покинуть Амур – это настолько тяжело! Даже наши ученые, которые добились высот, страшно тосковали. Мы привязаны к этой земле невидимыми нитями. Мы не можем жить без рыбы, без своих родных, без этой природы. Когда ты приезжаешь – и вокруг тебя родные люди.
— Ваш род откуда?
— У моей мамы фамилия девичья Оненко. Мне моя фамилия по папе — Одзял — в детстве страшно не нравилась: «Почему же я не Оненко, как мама. Такая красивая фамилия. Ну хотя бы, наконец, была бы я Бельды!». А потом я поняла, что нужно делами доказывать, что фамилия красит человека, а человек фамилию.
Я изучала историю рода Оненко. У меня были различные предположения. Оненко отметились в большом взаимодействии с удэгейцами. У них были родовые союзы. Первый след Оненко мы видим, когда они поддержали один удэгейский род в борьбе против другого. Эти события описывает Джанси Кимонко. Род сразу включился во вражду между удэгейскими родами, затем попал на Анюй. Там, кстати, и стали называться Оненко, то есть «анюйские». С Анюя затем ушли в Найхин.
Есть такая легенда. Были два брата Оненко. У одного брата родилась дочка. Другой брат разгонял женихов, потому что задумал жениться сам и надел на шею девочки большое серебряное кольцо. Девочка выросла, превратилась в красивую девушку. Брат и говорит отцу девушки:
— Отдавай кольцо!
— Как я тебе отдам? Дочка же умрет!
— Так уж и быть. Я вас пощажу, а твою дочь вместе с кольцом возьму в жены.
Отец девушки возмутился, убил дочь, отрезал голову и вместе с кольцом отдал брату. После этого братья разошлись навсегда.
Представители рода рассказывают, что Оненки бывают разные. Есть смуглые, маленького роста, а есть и белокожие, большого роста. Мой дед Хэлэ Оненко упоминается в книге Григория Ходжера «Амур широкий» как самый сильный человек на Амуре. В книге есть эпизод, где дед перекидывает огромную гирю через фанзу. У Григория Ходжера все истории взяты из жизни. Мой дед был большой, белокожий. Мама помнит его глубоким стариком. Дед прожил до ста лет. Женился он в 45 на пятнадцатилетней девочке, точнее, купил себе жену за мешок чумизы. Это наша бабушка Гауня. Она всю жизнь деда любила. Родила ему пять детей.
По словам родственников, дед был очень богатый, ел серебряными палочками. Боялся, что при советской власти ему будут поминать, что он был богатым, придут чекисты и всю семью арестуют. У себя в доме он повесил громадные портреты Сталина и Ленина. Когда у него потребовали отдать дом для колхоза, беспрекословно отдал. Этот дом, красивый, с наличниками, до сих пор стоит в Найхине. А я маленькая бегала вокруг и не знала, что он дедов: «Ах, какой красивый дом!». Лучше жить бедно, но жить!
Если у других народов драконы злые и кровожадные, то у нанайцев амурский дракон добрый, а аппликация «драконьей чешуи» на женских халатах не просто так, она разгоняет злых духов. Бережет, как может, амурский дракон. Главное, чтобы нанайцы про него не забывали.
Коронавируса мы сильно испугались. Мне шаман сказал, что нужно сделать обряд поклонения Амуру. Он как отец для амурских народов. Попросить, чтобы он нас не топил, чтобы рыба была, чтобы родные и близкие здоровые были. Для обряда нужен тальник. У нас в Хабаровске, как оказалось, и места-то нет, где тальник растет. Пришлось ехать на Воронеж. Место там неудобное, не деревня. Мы провели обряд, и я поняла, насколько это мощная сила, насколько важно сохранять традиции и обычаи. Эффект бы потрясающий. В Нанайском районе долго не было ни одного больного коронавирусом, например. А мы все это забываем! Хорошо, что пока знающие люди есть. А то неправильно сделаешь, неправильно обряд проведешь, духи могут и наказать. Есть Амур, есть его душа, и есть мы, его дурные порой дети.
У нас есть сильная связь с природой. Когда было наводнение, наши деды ходили на Амур, с ним разговаривали, просили, чтобы он не топил. Найхин находится в низинке, должен бы быть по всем законам затоплен, но не затонул.
— А говорят, что шаманов на Амуре нет.
— У нас в Найхине как-то вела прием шаманка. Она говорила, что в каждом жителе мощная шаманская энергетика, которая хочет прорваться наружу, но не может найти выхода.
В 80-е годы на Амуре резко исчезли все шаманы. Старые умерли, а новые не открылись: «Мы хотим жить, есть вкусно, спать крепко!». Ведь это огромная духовная работа — быть шаманом! Эти люди себе не принадлежат, как духи тебе сказали, так ты и делаешь
Оказывается, и не так сложно делать обряды. Раньше все это было обычно, на бытовом уровне, естественно. Сейчас для нас обряд — целый подвиг.
— В Хабаровске, конечно же, нужен культурный центр для коренных амурских народов.
— Наших людей настолько сильно тянет друг к другу! Хочется и поговорить, и душевно посидеть. Было бы такое здание, чтобы там работали мастера декоративно-прикладного творчества, чтобы были языковые клубы… Был бы у нас такой центр, мы бы Владивосток за пояс заткнули. У нас коренных народов 26 тысяч человек.
Нелирическое отступление
Началось, наверное, главное время в жизни амурских народов – путина. Стоит напомнить, что 6 мая был обнародован скандальный проект распоряжения Министерства сельского хозяйства России, ограничивающий размер сетей.
Возмущению коренных народов Амура не было предела. Коллективное обращение на имя Президента России подписали более 12 тысяч представителей коренных народов Приамурья.
Последней каплей для людей, чьи предки тысячелетиями жили на Амуре и ловили рыбу, в проекте приказа Министерства сельского хозяйства России «Об установлении ограничения рыболовства тихоокеанских лососей в Дальневосточном рыбохозяйственном бассейне в 2020 году» стало ограничение длины плавных сетей до 50 метров в Амуре и до 30 метров в его притоках. Поймать рыбу такой сетью невозможно. Ширина Амура — несколько километров, сети из-за сильного течения теряют в длине 50-75 процентов.
«Кета и другие виды тихоокеанских лососей — это основа нашего существования, культуры, мировоззрения, неотъемлемая часть жизни народов Амура, а для большинства людей это ещё и единственный источник пропитания, — говорится в обращении. — Благодаря этим мерам мы, коренные малочисленные народы Севера, проживающие в бассейне реки Амур, останемся без рыбы. Эти меры можно расценивать как сознательный геноцид и без того малочисленных этнических групп».
Федеральное агентство по делам национальностей обратилось в Министерство сельского хозяйства Российской Федерации и рекомендовало исключить ограничительные меры в отношении коренных малочисленных народов.
«С учетом последствий пандемии коронавируса на коренное население необходимо совместно с региональными властями обеспечить достаточные квоты на водные биоресурсы на 2021 год, а также рассмотреть вопрос их увеличения в этом году», — заявил глава ФАДН Игорь Баринов.
Ну а что местные власти? Что губернатор Хабаровского края Сергей Фургал, за которого так истово голосовали, так верили в то, что он будет защищать простой народ? А он взял и одобрил этот проект.
— Ситуация патовая, если это вообще не геноцид. С 11-го числа началась путина в Хабаровском крае, а смогут ли обеспечить себя рыбой коренные народы?
— 3 июня мы получили этот подписанный приказ. Правда, нам сказали, что пока Минюст его утвердит, говорить о том, что он вступил в силу, рано. 9 июня мы узнаем о том, что этот приказ Минсельхозом отозван и ограничения для коренных из закона убирают.
То, что поднялась общественность, то, что 12 тысяч человек подписали обращение, свое дело сделало. После того как было отправлено письмо, люди все еще обращались, хотели тоже поставить свою подпись. Они были в шоке. По сути, это запрет на рыбалку. Для нас – это запрет жить.
У нас все крутится вокруг рыбы и рыбалки. Мы ее едим, мы о ней говорим, мы ею живем, мы за нее боимся, чтобы она сохранилась. У нас как мужики рассуждают? Вода большая, да, ловить тяжело, зато рыбе будет хорошо.
— Проблема, значит, решена?
— Это только одна проблема. Их много. Краевая комиссия принимает решение: открыть коренным народам добычу рыбы на пятнадцать дней позже.
— Что значит позже? Рыбы не будет?
— Конечно! В Ванинском и Совгаванском районах уже толкнулась горбуша, а коренным народам открыли путину с 17 июня. В прошлом году открыли с двадцатого. А рыба уже прошла, нет рыбы. И такое издевательство из года в год. Для промышленников все делается нормально, все комиссия успевает. Для любителей открывают шестого, а для коренных народов – 17-го!
С каждым годом в регионе создаётся всё больше препятствий для лова рыбы. Кроме того, спокойно жить рыбакам не дают многочисленные проверяющие. Доказать, что это представители правоохранительных органов, не всегда удаётся. Идет тихая война против амурских коренных народов.
Юрий Вязанкин
