Некие размышление о хабаровчанах, поэзии и театре
У Белого театра – особая судьба, и сам он особый. После того как отобрали помещение, казалось бы, пиши пропало. Там все было намоленное, с любовью обустроенное. Не всякий человек так свое гнездышко обживает. Уже многие и похоронили Белый театр.
Приглашали принять участие в престижном фестивале, так никто в городе не помог, словно Хабаровск – не театральная столица Дальнего Востока, а так – кишлак с арыком.
Нет, конечно, совсем бездомными не остались. Так это немного другая, тоже не очень веселая история.
Казалось бы все! Finita la commedia!
Однако словно само мироздание не хочет отпускать этот маленький театрик, вопреки практически равнодушию чиновников.
Спектакль «По поводу мокрого снега» режиссера Ольги Кузьминой по второй части «Записок из подполья» Достоевского был заявлен на Фестивале дальневосточных театров и представлен перед столичными критиками.
— Андрей Трумба впечатляюще играет то, что Фёдор Карамазов определял фразой «в скверне-то слаще» – извлечение сладострастия из грязи и унижения, — писал Вадим Рутковский. — Я бы не удивился, если бы, выйдя из зала, оказался не на магистральной хабаровской улице Муравьева-Амурского, а где-то на Петроградской стороне.
Про Питер – это так, намек.
Если бы помнили критики, что до Санкт-Петербурга лететь на самолете около 9 часов. Все деньги, что удавалось зарабатывать, шли на содержание помещения театра, этого уютного творческого гнездышка, которого они лишились. А если и появлялись в спектакле цитаты, так это и не цитаты из чужих питерских работ, а просто идеи. Они же в воздухе вертятся. У одних носятся, у других — так, редкий промельк.
Немцы и не только
С одной стороны, совершенно неожиданным было появление в программе 23-го фестиваля «Дни немецко-российской культуры» в Хабаровске. С другой стороны – совершенно почему-то логичным, вопросов не возникло. Тем более что на фестивале была организована выставка хабаровского художника Андрея Тена и немецкой художницы Тины Штольт. Они диаметрально разные, но, удивительное дело, назовем это «химией творчества», а может, это просто сродство душ, Андрей и Тина — представители одного поколения.
Андрей Тен — главный художник Белого театра. В каждой жилке, в каждой вене этого театра капля крови и Андрея.
Отдельно стоит упомянуть, что действо происходило в помещении Археологического музея, а это бывший дом немецкого пивовара второй гильдии Бернарда Люббена, приехавшего в Хабаровск вместе с отцом Петерсом из Германии.
То ли сам дом был рад, что наконец-то зазвучала такая редкая немецкая речь, то ли артисты Белого театра имеют какой-то космический талант обживать новые места, но было изначально какое-то счастливое единение стен, артистов, выставки, Гете, Мандельштама и даже зрителей. В этом были и радость, и тайна. Стены дома толсты, стары, заходишь – и словно Хабаровск ластиком кто-то из памяти стирает. В этом доме наверняка водятся привидения, тем более что русский пролетарий молотком убил этого Люббена, и жену его, и даже служанку. Это уже было при советской власти. Может, от этого изначально присутствовал привкус некой готичности?
Гете
Только-только начался спектакль, и на тебе, сразу магия. Еще не прозвучала первая фраза – и сразу волшебство. На что похоже? Представьте. Вы маленький, в крайнем случае маленькая, а тут приносят елку. Пока еще не ставят, не наряжают. За окном зима, метель, сугробы по окна, а дома тепло, в печке огонь пылает. А тут елка мерзлая, со снегом на темно-зеленых хвоинках. Снег тает, елкой все больше и больше пахнет, и кажется вот-вот…
«Раз в год на торжественном публичном обеде сенаторам подавали жареного оленя…» И так это было вкусно сказано, что сразу захотелось этого жареного оленя, и не потому, что голоден, а искусства ради.
Кто он, Гёте? Ну это… такое высокое искусство, настолько все утонченно и романтично, что сразу как-то и жить не хочется, по крайней мере дышать. И не от страсти к поэзии, а от страха прослыть невеждой и тупицей. Классик, однако! Сколько Пушкиных, благодаря Гёте, было запущено по миру. Гений!
А тут жареный олень.
— Право охоты на оленей принадлежало сенату. Раз в год на торжественном публичном обеде сенаторам подавали жареного оленя. Но всех оленей в окрестности перестреляли дворяне, нарушая охотничье право сената. Пришлось развести стадо оленей. Олений выгон был в черте города. Каждый год сенаторам подавали жареного оленя.
И тут почему-то вместо оленя стала мерещиться кета, а вместо оленьего выгона – Анюйский рыборазводный завод. Ну а то, что оленей всех перестреляли, совершенно тождественно, что всю рыбу переловили. Классик, однако!
Хотя при чем здесь Гёте? Это Мандельштам. Осип. И пьеса мандельштамовская. Точнее, радиопьеса. А еще точнее, радиокомпозиция «Молодость Гёте». Представление же Белого театра назвали длинно — «Перформанс M&G – молодость, или Архитектурные объекты в сопровождении музыкальных инструментов и драматического чтения по пьесе Осипа Мандельштама «Молодость Гёте».
За архитектурные объекты отвечал Андрей Тен, за художественное чтение — Андрей Трумба, Олеся Семенова и Ольга Кузмина, она же — режиссер спектакля. Помогала им певица, скрипачка и пианистка Мария Рихтер.
Только представьте себе: Гёте, певучая проза Мандельштама и живая скрипка. А действие развивается рядом с тобой – руку протяни и дотронешься до артиста.
Об оленьем загоне. Именно на месте оленьего загона и построили дом, в котором родился Гёте.
И совсем это не перформанс, а настоящий кукольный театр, который со взрослых сдирает многолетние наросты, оставляя детскую искомость, а поэзию, даже самую заумную, делает живой, даже животворящей.
И вот это уже не шкатулка с музыкой, это своего рода родильный ящик с рогами. Музыка поиграла-поиграла, а потом дверца отворилась, и оттуда вывалился Гёте.
Это потом, уже после спектакля, подошел к Андрею Тену и спрашиваю:
— Как называется этот архитектурный объект с рогами, из которого выпал Гёте?
— Алтарь природы.
— Назови «чрево», — зачем-то посоветовал я.
Он даже немного обиделся:
— Всякое чрево – алтарь природы!
Режиссер
Ах, как хотелось наговорить много красивых слов в благодарность за то чудо, которое подарили! Но почему-то в ругательствах мы доки, а как нужно говорить хорошее, заикаемся и блеем.
Какое было все вкусное, и даже гаджеты, такие сегодня модные, используемые везде, в этот спектакль были настолько органично вплетены, что казалось, и Гёте селфился через раз, а потом проецировал на большой экран.
— Если пьеса хорошая, то все в первой фразе: «Раз в год на торжественном публичном обеде сенаторам подавали жареного оленя». В ней есть что-то такое, — рассказала Ольга Кузмина, режиссер спектакля. — Пьесу я нашла, когда у нас еще было помещение, сразу сказала, что я хочу ее поставить, прочитав первую фразу.
У Мандельштама и Гёте много общего, уверена Ольга Кузмина.
— Те же ошибки молодости, попадание в дурное общество. До какого-то периода времени они словно идут вместе, но затем Гёте становится советником при дворе Веймара со звездой на груди, а русский поэт попадает в ссылку, и их пути расходятся.
…Какие же они, артисты Белого театра, по-детски беззащитные в своей искренности, в своей художественной правде, а без этого вряд ли получился бы такой спектакль – про Гёте, Мандельштама, про всех нас: в той или иной степени мы такие же, и даже немного поэты.
Ей Богу, они волшебники!
Кстати, спектакль состоялся благодаря тому, что Белый театр выиграл грантовый конкурс, организованный Российским фондом культуры, и при поддержке Министерства культуры РФ.
Фестиваль
Фестивалю «Дни немецко-российской культуры» 23 года. И каждый год организаторы умудряются удивлять хабаровчан. С одной стороны, этот праздник стал привычен, с другой — это всегда событие.
— Как ни странно, среди закрытого из-за коронавируса мира открылись врата, и мы смогли пригласить гостей из-за границы – художницу Тину Штольт, теолога, лютеранского пастора Маркуса Лезински, Кристиана Хааса, лектора DAAD (Германская служба академических обменов), а они смогли приехать, — рассказала Татьяна Мисевич, один из организаторов Дней немецко-российской культуры. — Что мы наблюдаем? Прошла неделя, и эти ворота закрываются. То, что приехали гости и прошел фестиваль, кажется каким-то чудом.
Дни немецко-российской культуры — это площадка для диалога разных культур, где встречаются люди разных национальностей и творят искусство — театральное, музыкальное, кинематографическое.
— Со дня возникновения этого фестиваля речь идет о встрече, о взаимодействии. Мы открыты для всех. У нас были гости из Дании, Англии, из Норвегии. Фестиваль приглашает к диалогу всех, вне зависимости от национальностей, — уточнил Кристиан Хаас.
Юрий Вязанкин
Главный организатор фестиваля «Дни немецко-российской культуры» – Евангелическо-лютеранская община Святого Иоанна.
Соорганизаторы:
— Тихоокеанский государственный университет
— Хабаровский государственный университет экономики и права
— Кафедра иностранных языков ДВГУПС
— Хабаровская региональная ассоциация учителей немецкого языка
— Немецкий культурный центр „КОРН“, Хабаровск
Партнеры фестиваля:
Посольство Германии в России, Москва
Генеральное консульство Германии, Новосибирск
Гёте-Институт, Новосибирск
