«Деревенька моя…». Под таким названием в Хабаровске вышла третья книга Натальи Думчевой, продолжающая серию книг «История Хабаровского края в лицах»
Произведение посвящено Владимировке, родному селу Натальи Александровны, что неподалеку от Хабаровска, «за мостом». Тепло, с юмором автор вспоминает о своем детстве и юности, об односельчанах, что учили житейской мудрости, любви к жизни и преодолению невзгод.
Презентацию книги устроили накануне юбилея Владимировки: в большом дворе «родового поместья» писательницы собрались и весьма повзрослевшие герои, и их потомки.
— Встретились как родные, — рассказывает участник этой встречи, племянник одного из героев документально-публицистического повествования Виктор Рахуба, — из Хабаровска приехали, из Приамурского, Николаевки. Кто что поесть принес, но основное, конечно, хозяева приготовили. Свои пироги, рыба наша, амурская, жареная, сало. Спели все советские песни и все молодежные – под гармошку брата Натальи. До семи часов не могли разойтись, разговаривали, вспоминали. Когда-то во Владимировке и школа работала, и клуб, и арбузы растили, и свиней, и молоко сдавали, и кукурузу, а ведь нужно было переправляться на паромах, чтобы продукцию доставить. В памяти о событиях тех лет — как бережно люди относились друг к другу. Не предавали, трудности преодолевали, решали проблемы сельским сходом.
Для публикации мы выбрали всего лишь одну из глав книги, как раз об этом, уникальном сельском единстве и взаимопомощи.
МАЗАНКА
В словаре русского языка Даля мазанка – это глинобитная изба, снаружи и внутри обмазанная глиной. Таких много на Украине и по всей России-матушке.
Но у нас в селе расширили словарный запас Даля. Мазанка в деревне — это большой трудовой праздник всех сельчан, собравшихся вместе, за один день обмазать новый построенный дом кого-то из жителей села. Этот праздник на Украине называется «толока». И наши это знали, но «мазанка» было ближе и роднее.
Накануне, за день-два, кто-то из родни или сами хозяева обходили деревню. Приглашали на воскресенье на мазанку своего дома. Приглашали тактично, без нажима, ведь это дело добровольное. Кто-то не приходил — свои проблемы, заботы были острее, больнее и весомее. Никто никогда их за это не осуждал.
Но большая часть работоспособного населения собиралась к 9 часам утра к новостройке. Уже была не бригада, а целая армия — человек 40-50. По традиции хозяин дома был распорядителем, но не главным. Неловко ему заставлять делать то, что сейчас необходимо. Главным бригадиром этого действа определялся кто-то из расторопных, дерзких мужиков. Часто эту роль выполняли Николай Чиков, Виктор Паевщик, Гена Семеренко, Филипп Величко, Павел Тарасенко, Иван Михеев, Константин Прутьянов. А это очень непростая обязанность. Надо все видеть, предвидеть, упредить, не допустить простоев, никого не обидеть, постоянно поддерживать дух соперничества и дружбы.
Сразу начинался первый этап работ. Мужики раскидывали глину и конский тертый навоз по кругу, диаметром 8-10 метров, с бортиком по краям, чтобы вода не выливалась. Женщины перетирали конский навоз (именно конский, не коровий, таинство не доказано!). Другие мелко рубили солому (1-1,5 см), третьи подносили воду, готовили десятки вёдер, тазов. Кто-то устанавливал примитивные лебедки для подъема глины на чердак. В половине десятого утра — первый круг толоки был готов.
Незабываемые мгновения. Наши милые женщины, красиво подоткнув юбки, обнажив ноги выше колена, заходили в этот глиняно-навозный круг. Все это обильно проливалось водой, и женщины своими ногами начинали месить эту смесь. Женщин в первый заход было человек 20. Они поодиночке и взявшись за руки выписывали круги, вымешивая без комков раствор. В круг со всех сторон подбрасывалась резаная солома, и вновь все это месилось.
Это были незабываемые мгновения. Женщины мило повизгивали от холодной воды, от острой соломы, от волнения. Мужики великодушно их подбадривали, подшучивали, бережно, без обид, похваливали и критиковали. Минут 40 стоял этот хохот, соревнование в остроте словца, душевные теплые порывы, прикрытые шуткой или матерком. Мазали дома обычно с конца июня до середины августа. Чтобы всем было тепло, чтобы дом успел просохнуть до мокрой осени.
Через час первая партия раствора была готова. Начинали мазать снаружи и внутри дома. Мужики перед этим все покрыли дранкой для штукатурки. И работа закипела. Мазали все — и женщины, и свободные мужчины. Мужчины подносили беспрестанно глину. Мазали руками, без перчаток, тщательно выравнивая поверхность. Бригадир тщательно следил за всем процессом. Огрехи исправлялись коллективно, виноватых не оглашали, работа кипела. Все старались от души, совестливо.
А в это время замешивался второй глиняный круг, потом третий, четвертый. Каких размеров был дом. Труд это был тяжелый, изнурительный, без больших перекуров. Но, странное дело, он воспринимался и переносился легко, играючи, на ура. Потому что это был коллективный труд, коллективное общение. А мы с вами — коллективные создания, нам без коллектива никуда. Именно любой коллектив заставляет меня быть лучше, не ныть, делать то, что надо, не увиливать, работать на совесть.
Когда-то отцы социализма эти особенности человека ценили и объединили селян в колхозы и совхозы. Оказывается, доказано, что из 100 единоличных хозяйств лишь 30 будут работать с результатом, полнокровно, не голодая, а даже развиваясь. А остальные 70 — не смогут трудиться, думать, действовать так, чтобы выжить, и сникнут, и разочаруются, и запаникуют и запьют.
Среди моих милых женщин самыми огненными, озорными, острыми на язык, но добрыми по сути своей были: Нинка Золотарёва, Шурка Мелешко, Нина Чикова, Зина Минакова, Мария Тафанчук, Наталочка Семеренко, Люба Штырхунова и другие.
Часов в 12 дня был небольшой перекур. Угощали всех квасом, бражкой и водой, а также свежими пирожками. И работа продолжалась вновь. Часа в 3-4 пополудни задача была полностью выполнена. Дом обмазан снаружи, внутри, на чердаке, в теплых сенцах. Бьют в какой-то металлический таз, призывая всех мыть руки и на обед. Все в приподнятом настроении от хорошо выполненного дела, от предвкушения горячего, вкусного обеда и разумной выпивки, от окружающих — своих, близких, понятных, почти родных.
Как правило, обед накрывали здесь же. Сбивались длинные столы, скамьи. Обед сочиняли с утра самые искусные хозяйки деревни. Столы укрыты скатертями (иногда простынями), и все дружно усаживаются.
Хозяин берет слово. Он говорит главные слова благодарности, а его душат слезы. И вот уже слезы у многих из нас. Почему? А потому, что задело душу это искреннее, человеческое «спасибо». Потому, что каждый может быть на его месте. Потому, что тебя наполняет радость и гордость, что ты помог ему, поддержал.
И стол загудел. Берет слово бригадир — и все смеются, что он доволен работой. Слово здесь может взять каждый, его поймут и не обидят. Через час народ начинает исчезать — пора кормить свою живность в доме, а также детей, стариков, доить коров.
Оставшиеся затягивают песню. Сначала русские, распевные, душевные. Затем украинские — с многоголосьем, с удалью. Играет гармошка. Часам к 7 вечера все расходятся. Сделано великое дело — обмазан, оштукатурен по-современному новый большой дом. И хозяин долго и тихо сидит, молча курит и думает, как дальше быть.
Почему запомнились эти события? Потому что они сближали людей, убирали шероховатости в их отношениях, показывали, что ты можешь быть полезным для всех, они объединяли людей, добавляя в их отношения тепла, добра, человечности.
Мазанки близки по духу нашим субботникам. Настрой тот же, искренность, радость и шутки зашкаливают, и радость от сделанного. Помните, люди! Вам всегда могут помочь, поддержать, выручить. И это в каждом из нас живёт внутри, про запас. И от этого тепло на душе.
Подготовила Ирина Северцева
Владимировка заселялась еще в 1861-62 годы. Основали её казаки из охранного поста, расположенного на хуторе Телегино, напротив Хабаровска. Охранный пост выполнял роль пограничников, проверял лодки, пароходы, идущие в Хабаровск. В связи с очередной сменой власти этот пост был расформирован. Часть казаков осталась не у дел. И первые 10-12 семей обосновались на устье протоки Пемзенской и Амура. Среди них были староверы-молокане. А также самые первые переселенцы — астраханские и румынские (Бессарабия). Долго и тщательно осматривались, где основать селение. Уже знали норов Амура — искали места повыше, поплодородней, недалеко от Хабаровки. Истинно, подолгу молились на основание села, первых домов, первых пашен. Назвали Владимировкой в честь села на Волге. До двадцатых годов 20 столетия деревня делилась на украинцев и румын. Без границ. По нравам, привычкам, укладам жизни.
Н. Думчева, «Деревенька моя…»
